Анатолий Сульянов
Берия. Арестовать в Кремле
Первым после гибели отца на войне потрясением для меня, молодого летчика, было закрытое «Письмо» о злодеяниях и антисоветской деятельности Берия и его окружения. Сообщение настолько потрясло нас, что какое-то время мы с трудом верили всему тому, что довелось услышать: о пытках и зверствах над честными людьми нашего Отечества, о массовом уничтожении преданнейших народу руководителей, военачальников, крестьян, рабочих, интеллигенции. Как же все это могло случиться? Кто виноват? В те годы ответов мы так и не услышали… Последующие годы я настойчиво искал все, что было связано с «делом Берия».
Не претендуя на абсолютную достоверность всего нижеизложенного — это дело историков, я обобщил все, что довелось услышать из уст тех, кто был репрессирован в годы сталинско-бериевского правления, кто принимал непосредственное участие в аресте Берия, — Маршала Советского Союза Павла Федоровича Батицкого, генерала Ивана Григорьевича Зуба, Маршала Советского Союза Кирилла Семеновича Москаленко и еще одного человека — авторитетного, страдавшего в лагерях Берия в послевоенные годы, всю войну прослужившего членом военных советов Московского округа, Донского, Центрального, Белорусского, 1-го Белорусского фронтов, значительно обогатившего мои представления о войне, военачальниках в отчаянно-тяжелой обстановке осенью сорок первого года, — генерал-лейтенанта Константина Федоровича Телегина.
После долгих согласований с различными ведомствами я не без волнения взял в руки хранящиеся в архивах тома знаменитого «дела Берия»… Прочитаны тысячи страниц документов, показаний, допросов.
Весьма признателен за внимание и помощь в работе над книгой Василю Быкову, Михаилу Савицкому, профессору генерал-полковнику Волкогонову Д. А., генерал-лейтенанту юстиции Катусеву А. Ф., генерал-майору юстиции Борискину А. Е., генерал-майору юстиции Глюкову А. К., полковнику Анисимову Н. Л., бывшему председателю Совнаркома Белоруссии Ковалеву А. Ф., писателям Ивану Стаднюку, Аркадию Ваксбергу и всем, кто советом и поддержкой сделал возможным появление на свет этой повести.
Я стремился следовать старой истине документальной прозы: как можно меньше домысла и авторских фантазий, как можно ближе к свидетельствам людей, к фактологии. Исследуя мотивы поведения людей, я много раз ставил себя в положение героя или искал эти мотивы среди услышанных мной рассказов очевидцев событий.
Если кто-то из читателей обнаружит неточность, то я заранее приношу извинения, ибо я не располагал в достаточной степени архивными и другими документами. Почту за честь получить от вас замечания, предложения и дополнения, которые помогут мне в дальнейшей работе над книгой.
После ухода с поста председателя Реввоенсовета Троцкого на его место был назначен Михаил Васильевич Фрунзе, работавший до этого зампредвоенсовета — начальником штаба РККА. Фрунзе пользовался непререкаемым авторитетом в военном деле среди личного состава армии, а также у партийного и советского руководства страны. Его хорошо знали в Средней Азии, где он командовал армией и фронтом, проводил вместе с местными организациями и деятелями огромную работу по становлению советской власти в Туркестанском крае. Знали его и на Украине, где Фрунзе после освобождения Крыма командовал вооруженными силами Украины, был членом Политбюро Компартии, зампредсовнаркома Украины.
Фрунзе в свое время учился в Петербургском политехническом институте, много читал книг по истории, военным сражениям, о полководцах древности и последних столетий. Пятилетняя ссылка позволила ему заняться углубленным изучением основ военного дела, прочитать сочинения великих полководцев. По своему общему и военному интеллекту Фрунзе стоял на порядок выше наиболее известных в те времена военных руководителей Ворошилова и Буденного, отличаясь от них прежде всего глубоким аналитическим мышлением, широким общественно-политическим кругозором, умением руководить объединениями войск в сложной обстановке сражений и боев.
Знали Фрунзе (Михайлова) и в Белоруссии. Михаил Васильевич в 1916 году служил в артиллерийском полку в Ивенце, был избран в комитет Всероссийского земского союза на Западном фронте, создал в Минске подпольную организацию большевиков с отделениями в частях 3-й и 10-й армий. После революции в феврале 1917 года Фрунзе участвует в создании Минского Совета, входит в состав исполкома. Обстановка требовала укрепления дисциплины, усиления борьбы с бандами, ворами, грабителями, и Фрунзе становится во главе Минской милиции, а затем — председателем исполкома Совета крестьянских депутатов Минской и Виленской губерний, редактором «Крестьянской газеты» и «Звезды».
Разумеется, Сталин в то время не мог воспрепятствовать назначению Фрунзе председателем Реввоенсовета республики — наркомвоенмором, ибо руководящая верхушка партии видела во Фрунзе настоящего военного и политического руководителя, выросшего среди народа, в боях и сражениях, хорошо зарекомендовавшего себя на различных должностях в разных районах республики.
С первых дней работы на новой должности Фрунзе проявил себя не только прекрасным практиком, но и не менее прекрасным теоретиком. Фрунзе в то время сосредоточил усилия Реввоенсовета на военной реформе, предусматривавшей сокращение армии в условиях мирного времени. Комиссия во главе с Фрунзе решительно встала на путь создания небольшой кадровой армии, способной в случае войны в сжатые сроки отмобилизовать, поставить под ружье новые контингенты бойцов и командиров. По предложению Фрунзе вместо краткосрочной курсовой подготовки была создана система 3–4-годичных военных школ, военных академий. Созданная Фрунзе структура РККА просуществовала до 1939 года.
В те годы Фрунзе были написаны глубокие исследования по самым различным аспектам военного дела, воспитанию личного состава РККА, разработаны основополагающие документы тактики, оперативного искусства и стратегии ведения современных войн.
Михаил Васильевич страдал застарелой болезнью, «нажитой» в тюрьмах и ссылке, — язвой желудка. Неожиданно ему предложили делать операцию по удалению язвы. Фрунзе не хотел вмешательства хирурга в ход лечения болезни, ссылаясь на неиспользованные, по его мнению, возможности медикаментозного лечения.
За несколько дней до операции Михаил Васильевич сообщал жене: «…Я сейчас чувствую себя абсолютно здоровым и даже смешно не только идти, а и думать об операции». Вопреки мнению Фрунзе, консилиум врачей решил все-таки прибегнуть к операции. Не обошлось здесь и без решения Политбюро — на заседании Сталин и Ворошилов, «заботясь» о здоровье предреввоенсовета, настоятельно рекомендовали хирургическое вмешательство, словно они всю жизнь занимались врачеванием и имели медицинское образование. Подобное «поддавливание» не могло не сыграть решающего влияния на принятие решения последней инстанцией. Несколько позже стало известно, что перед операцией Фрунзе хирурга В. Розанова приглашал на беседу Сталин…
