Рене Груссе - Чингисхан: Покоритель Вселенной

Темучжин, сын Есугая храброго, Чингисхан, император и царь всей Монголии, являлся современником Всеволода Юрьевича Большое Гнездо, который подчинил Киев, Чернигов, Рязань и Новгород и при котором Владимиро-Суздальская Русь достигла наивысшего расцвета. Держава монгольского Героя была неизмеримо более обширной: по его словам, «путь из ее середины занял бы целый год». Как ни странно, создана она была им силою обстоятельств, как бы помимо его воли. Царство хорезмийское он завоевал, мстя султану Мухаммеду за вероломное убийство посла и разграбление каравана, направленного в Хорезм в соответствии с договоренностью для установления торговых и экономических связей. За предание смерти монгольских парламентеров заплатил жизнью Чингисовым полководцам и Мстислав Киевский после разгрома на Калке. Царство Цзинь Есугаев сын завоевал, мстя за убийство деда. За пособничество «Золотым царям» Пекина и отравление отца заплатили ему кровью и почти поголовным истреблением татары. Перефразируя известное выражение, можно сказать, что Чингисхан был невольником мести, являвшейся, по сути дела, главной пружиной его поступков. Племя тангутов он рассеял за то, что их царек, нарушив вассальную присягу, не дал войск. За предательство своего «природного князя» Чингисхан отрубал головы даже врагам. Двоюродное племя тайчжиудов он истребил за то, что после смерти Есугая оно бросило его семью в степи без всяких средств к существованию. На племя меркитов Темучжин двинул войско, отвоевывая украденную жену. Он убил родного брата за то, что тот отнял у него «блестящую рыбку».

Кем же был этот человек с серо-зелеными глазами? К какой расе принадлежал? К тюркизированным арийцам, как, например, сельское население Кашгарии? К монголам? Являлся ли он только воином или скорее политиком? Знал ли другие чувства, кроме злобы? Р. Груссе уверяет, что «привязанность и любовь Темучжина к первым друзьям стали легендарными», и тут же добавляет: «Да, таковы были нравы больших войлочных юрт, где с верностью слову, данному другу, могли соперничать лишь коварство и жестокость в обращении с врагом!»

Клянясь в любви к арабо-персидской цивилизации и подчеркивая варварское состояние цивилизации кочевников, французский историк неоднократно подчеркивает дисциплинированность подданных Чингисхана, а его самого выгодно сравнивает то с вышеназванным хорезмшахом, то с самим Александром Македонским.

Так кем же был этот человек, в детстве панически боявшийся собак, затем — собственного верховного шамана; человек, в критические моменты жизни искавший как поддержки Вечного Неба, так и советов жены, которым следовал неукоснительно?

Чингисхан создал свое государство, истребив половину монгольских родов. Порядок, установленный им в империи, отмечали все. За ее рубежами царил хаос. Сама же она просуществовала более ста лет.

Есугаев сын, в отличие от гунна Аттилы, знавшего языки римлян и остготов, с китайцами и персами разговаривал через переводчиков, но заставил своих сыновей обучиться языку и письменности уйгуров, единственного в ту пору цивилизованного тюркского народа. Учился он и сам. «Китайский книжник» Елюй Чуцай объяснил этому царю кочевников и лесных охотников, в чем состояла польза оседлого народа; тюрки-трансоксианцы Масхут и Махмуд Ялавачи просветили его относительно смысла городской цивилизации; китайский монах-философ Чань-чунь вел с ним беседы о принципах даосизма. Интересовался Чингисхан и сутью мусульманской религии, которую объявил одним из трех официальных — помимо шаманизма и христианства — вероисповеданий своей империи. Рассказ об этом и многом другом составляет содержание данной книги, одной из немногих действительно хороших биографий Покорителя Вселенной, как считает английский историк Ф. В. Кливз, о чем с удовлетворением говорит Н. Ц. Мункуев, переводчик и комментатор «Мэнда Бэй-лу, Полного описания монголо-татар» (М., 1975 г.).

Что касается Р. Груссе, автора настоящей книги, то о нем «Энциклопедия Ларусс» сообщает следующее. Родился в 1885 году, скончался в возрасте 67 лет. В 1946 году стал членом Французской Академии. Выдающийся востоковед. Из-под его пера, кроме жизнеописания Чингисхана, вышли: четырехтомная «История Азии», «История Дальнего Востока», а также такие работы, как «Пробуждение Азии», «По следам Будды», «Восточные цивилизации», «История Крестовых походов», «Степная империя», «Монгольская империя», «История Китая» и даже «История Армении».

Е. А. Соколов

Пейзаж, послуживший фоном для этой жестокой истории, — один из наиболее контрастных в Верхней Азии. На севере — это могучие горные цепи: Алтай, Саяны, Хангай, Яблоновый хребет и Хинган, высота которых нередко достигает двух тысяч метров. Почти сплошь покрытые лесами, они являются продолжением бескрайней и непроходимой сибирской тайги, состоящей из пород деревьев, характерных именно для нее. На склонах, обращенных к северу, растет безразличная к холодам лиственница; на склонах, смотрящих на юг, благоденствует сосна. Вся эта субальпийская флора поднимается на высоту двух километров над уровнем Мирового океана. Ниже, на влажных склонах и в глубоких долинах, ковром расстилаются кедровники, еще ниже — тополиные рощи, березняки и ивняки, которые, следуя за речными потоками, проникают в самое сердце степи.

Пастбища — на этих широтах особенно тучные — начинаются в глубине альпийской зоны и у подножия гор. По мере продвижения на юг усиливается воздействие дующих из Гоби ветров, которые заставляют субальпийскую «прерию» отступать перед степной растительностью, представленной здесь прежде всего ломоносом, лилейными, полынью и пыреем (этот последний ценится животными особенно), варьирующейся в зависимости от свойств почвы.

Весной эта бескрайняя степь — сплошной зеленый ковер, воспетый монгольскими бардами. В июне он все еще пестреет всевозможными цветами, но уже в середине июля жара высушивает эту зелень и желтый цвет покрывает ровным слоем все долины.

Итак, «улыбка степи» держится недолго. Уже в октябре приходит зима со своими вьюгами, а в ноябре лед сковывает реки, которые освобождаются из его неволи только в апреле. Если в середине осени монгольская земля является приложением к Сибири, то во второй половине июля жара превращает ее в приложение к азиатским Сахарам: степь дрожит под солнцем, и в каждый полдень разыгрывается ужасная гроза.[1]