Братья Бестужевы - Натан Яковлевич Эйдельман

14 ДЕКАБРЯ 1825 ГОДА в Петербурге, на Сенатской площади, произошло восстание. Руководителями восстания были офицеры, родовитые дворяне, составлявшие, как тогда говорили, самый цвет русского общества. Войска, которыми они командовали, отказались дать присягу в верности новому царю Николаю I.

Восставшие хотели, чтобы в России крестьяне стали свободными и больше не принадлежали помещикам, чтобы страной управлял сам народ, а не самодержавные цари.

Восстание потерпело поражение: революционеры опирались на армию, но не на народ. Однако первое вооружённое выступление революционеров в России оказало большое влияние на последующее развитие революционного движения.

Русское самодержавие жестоко расправилось с восставшими. П. И. Пестель, С. И. Муравьёв-Апостол, К. Ф. Рылеев, М. П. Бестужев-Рюмин, П. Г. Каховский — казнены. Более 120 участников восстания сосланы на каторгу и на поселение в Сибирь. Различным мерам наказания подвергнуты 3 тысячи солдат.

Эта книга — о семье Бестужевых. Братья Бестужевы были участниками восстания на Сенатской площади. Они составили лишь малую часть из тех 570 человек, которых привлекли к следствию после разгрома восстания. Эта книга — всего лишь несколько страниц из летописи восстания 14 декабря. Восстания, участников которого мы называем теперь — декабристами.

ОТЕЦ

Дело было двести лет назад. Шла война русских со шведами. Два корабля приблизились друг к другу, пушки заряжены, швед выстрелил раньше. Тяжёлое ядро обрушилось на палубу, и молодой офицер Бестужев упал с окровавленной головой. Матросы подбежали к нему, дыхания не слышно, сердце не бьётся. «Скорее за борт его!» — раздался крик. Во время боя был обычай: убитых сразу сбрасывали в море, чтобы очищать боевые палубы, где очень тесно. Ещё минута — и тело Александра Федосеевича Бестужева отправится на дно Балтийского моря.

Но матросы любили своего командира и упросили капитана, чтобы им позволили после сражения похоронить его на берегу.

Бой закончился, шведы отступили. Тело Бестужева начали обмывать, но едва холодная вода коснулась головы и груди, как по лицу «убитого» пробежало мгновенное движение. Принесли зеркало: на нём обозначилось едва заметное дыхание. Тут уж корабельный врач постарался и после долгих усилий привёл наконец Бестужева в чувство.

Его свезли на берег, и верный слуга полгода поил раненого через соломинку, так как тот не мог рта открыть. Помогала ухаживать за Бестужевым одна девушка, жившая неподалёку. Её звали Прасковья Михайловна. Бестужев поправился, они поженились.

Первенца назвали Николаем.

Чем старше становится мальчик, тем больше отец с него требует. Сам Александр Федосеевич уже не может служить во флоте, он занимается наукой, издаёт журнал, становится управляющим крупной фабрикой. Николая рано отдают в Морской корпус, где готовят морских офицеров. Мальчик сперва ленится, а отцу об этом не говорят, чтобы не огорчать; но однажды всё открывается. Старший Бестужев вызывает младшего и, вместо упрёков или наказания, говорит просто, спокойно, твёрдо: «Ты, Николай, не достоин моей дружбы. Я от тебя отступлюсь, живи сам собой, как знаешь».

Этот разговор сильно подействовал на Бестужева-сына. Николай не только стал первым по всем предметам, но даже, обучаясь в старших классах, заменял учителей в младших.

Вслед за старшим сыном у Бестужевых родилась дочь Елена, а потом ещё две девочки, близнецы Ольга и Мария. После них появились на свет один за другим ещё четверо мальчиков, те самые, которые вместе с Николаем станут главными героями нашего рассказа. Второго сына, в честь отца, назвали Александром, третьего Михаилом, младших Петром и Павлом.

В этой четвёрке заводилой был Александр. Только ему отец доверяет ключи от своей огромной библиотеки.

Часто, по утрам, дети шагают туда на цыпочках, и Александр сразу усаживается в старом кресле с большой книгой в руках. Обычно это рассказы о далёких путешествиях. Младшие часами стоят позади кресла, чтобы дождаться, пока старший брат, прочитав текст, откроет новую картинку; да не просто откроет, а ещё расскажет об изображённых на картинке дальних островах, людях, диковинных животных. Потом, правда, выяснится, что многие рассказы Саша сочинял, а младшие не могли его проверить по книжке, так как читать не умели.

Дети разыгрывают пьесы, но отец требует, чтобы и маски, и занавес, и костюмы — всё было сделано их руками. В доме теперь целая мастерская, где ребята клеят, чертят, вытачивают. Когда же на выходные дни является из Морского корпуса старший брат Николай, то вырезаются или лепятся фигуры рыцарей, шутов… Всё надо уметь делать самим — вот главное, чему учит детей отец.

Отец приходит поздно, часто хмурится, может быть, беспокоится за семнадцатилетнего Николая, который впервые отправился на войну в далёкие моря. К тому же, сердится при упоминании одной фамилии: Аракчеев! Дети знают, что это злобный министр, который мучает своих подчинённых, и его смертельно боятся солдаты, крестьяне.

На фабрике, которой управляет Бестужев, тоже дела идут не так, как ему бы хотелось. Однажды зимней ночью прибежали рабочие и сообщили, что внезапно лопнула печь, где плавилась медь. Александр Федосеевич выбежал из дома без шубы и шапки, простудился и тяжело заболел.

Умирая, он сказал жене и детям: «Не оставляю вам богатства; только честное имя и хорошее воспитание. Сами всё заработаете».

Так осталась Прасковья Михайловна с восемью детьми: старшему Николаю — восемнадцать, младшему Павлуше — два года.

В 1812 году в Россию вторглась армия французов-завоевателей во главе с Наполеоном. Началась Отечественная воина.

Петербург в опасности. Было решено перевезти учеников Морского корпуса через море подальше от столицы. Все старшие офицеры были заняты, и начальствовать над ребятишками приказали юному офицеру Николаю Бестужеву.

Десятки мальчиков были втиснуты в узкие корабельные коридоры, между чемоданами и койками; среди них двенадцатилетний Миша и девятилетний Петруша Бестужевы. Некоторые товарищи принялись дразнить, колотить новичков, проверяли, как они себя поведут, не станут ли жаловаться старшему брату. Михаил крепился, Пётр плакал. Николай же делал вид, что ничего не замечает, и лишь в полночь тихонько к ним пробрался.

— Перестань плакать, — сказал