ЗВЕЗДНЫЙ ЧАС ЧЕЛОВЕЧЕСТВА
ЛЮДИ издавна заселили небо. Люди, а не боги, ибо Дедал и Икар были людьми. На протяжении тысячелетий они жили в сердце каждого, кто умеет мечтать.
Но история двигалась туго.
Рабовладельцы убивали Спартака, завоеватели — Архимеда. Инквизиция зажигала костер у ног Джордано Бруно и понуждала Галилея к отречению от истины.
В каземате Петропавловской крепости, мечтая о полете к звездам, ожидал казни русский революционер Николай Кибальчич. Глухой юноша писал в Калуге дерзкие статьи о ракетоплавании, но его выкладки не интересовали царских чиновников…
И все-таки она вертится! И Земля, и История.
Пришел Октябрь. В Петрограде раздался выстрел «Авроры». Мир вступил в новую эру.
Босая, нищая, голодная Россия начала восхождение к вершинам — штурм неба, как говорили парижские коммунары. В его успех не верил фантаст Уэллс. Над нами смеялись «просвещенные» обыватели всего мира. В газетах смаковали анекдоты о мужиках с букварями.
Но в России были Ленин и его партия. Жили Горький и Павлов. С Россией связывали надежды Роллан и Драйзер. Трудящиеся всего мира писали на знаменах: «Руки прочь от Советской России!» И наша страна не обманула их надежд.
Простой человек из Калуги стал великим Циолковским. Там, где был казнен юноша, составивший проект межпланетного корабля, был изготовлен первый вымпел, который советская ракета доставила на Луну. Апрельским утром 1961 года с нашей Земли человек впервые поднялся в космос. Сегодня весь мир знает его имя, знает, что ему двадцать семь лет, — столько же, сколько было Кибальчичу.
Пресса всех стран задыхается теперь от вопросов. Как готовился полет? Сколько времени? Труден ли он был? Скоро ли продолжение? Пресса всех стран задыхается от вопросов, ответ на которые дала сама жизнь.
Этот полет готовился долго. Он готовился сорок лет. Юрию Гагарину торили дорогу те самые мужики с букварями, которые строили Днепрогэс, освобождали Европу от Гитлера, закладывали атомные электростанции, запускали первый спутник на орбиту вокруг Земли. Для того чтобы совершить это, нужно было преодолеть силу, не меньшую, чем земное притяжение, — нужно было в огромной и отсталой прежде стране создать мощную социалистическую индустрию и крупное социалистическое сельское хозяйство, совершить культурную революцию. И если все это теперь у нас налицо, следует ли спрашивать о продолжении? Несомненно, оно будет. Луна, Марс, Венера — Вселенная необозрима.
Удивительные сдвиги произошли в нашей стране, и коснулись они каждого. Да, каждого!
Многим ли был известен совсем недавно маленький городок Гжатск? Тихие улицы, небольшие дома — провинция. И сколько таких до времени незаметных городков в стране?.. Но в каждом из них ребятишки ходят в школу, читают Жюля Верна и Ефремова, клеят казеиновым клеем первые авиамодели.
Игрушки? Может быть, кое-кто и считает крохотные самолеты игрушками. Но когда Юрий Гагарин был совсем маленьким, еще тогда мечтатель и мудрец Циолковский со всей серьезностью возлагал свои надежды на «юных летателей». Именно вам, говорил он, предстоит первым пробить земную атмосферу, полететь в космос.
Маленькая деревня, незнаменитый городок. Школа, ремесленное училище, техникум. Аэроклуб и летное училище… Самое необыкновенное в биографии пионера космоса — то, что эта биография — обыкновенная. Что подобные биографии у миллионов его сверстников. Всех их растила страна. Защищала их от войны и голода. Строила для них новые города и заводы. Открывала перед ними дороги небывалой, блистательной широты. Самое удивительное в биографии наших героев — время, в которое они живут…
Все мы, люди, гордимся первым космическим полетом, как своей, личной большой удачей. Это понятно. Предание донесло до нас имя китайца Ван Ху, пытавшегося три с половиной тысячи лет назад с помощью пороховых ракет подняться к небу на коробчатом змее. Столетие за столетием на Востоке и на Западе искали применение ракетам. Они были опасной игрушкой и стали не менее опасным оружием. Они взрывались в лабораториях и на ракетодромах Германии и Америки, унося не только человеческие жизни, но и человеческие надежды.
Земля ахнула от восторга. Проснувшись апрельским утром, она не узнала себя. Все вдруг поняли, что сделан шаг в неведомое, доселе неизвестное, многообещающее. Москву затопил снегопад телеграмм со всего света — свидетельство общечеловеческого значения победы нашего народа.
«Пусть эта его победа станет победой всего человечества, которую мужчины и женщины во всех уголках Земли восприняли как самую большую надежду, для судеб свободы, благополучия и мира», — говорится в одной из телеграмм. Она пришла с Кубы, ее подписал Фидель Кастро Рус. Таких телеграмм — тысячи.
У нас в стране уже давно говорят:
— Пусть над Землей летают только мирные ракеты!
И это не просто пожелание, это — требование. Потому что Человек поднялся достаточно высоко, чтобы не позволить пачкать небеса радиоактивным стронцием. Поднявшись выше героев классических мифов и фантастических романов, люди с надеждой смотрят в будущее…
Автор первого в истории фантастического рассказа о путешествии на Луну Лукиан Самосатский начинал повествование словами: «Я пишу о том, чего я никогда не видел, не испытал и не узнал от другого, чего нет и не могло быть на свете, и потому мои читатели ни в коем случае не должны верить мне».
Что может сказать Лукиану современник Юрия Гагарина?..
— Я пишу о том, что видел, испытал, узнал от очевидцев, что может, должно быть и есть на свете. Мои читатели могут верить мне потому, что последний фантастический рассказ о полете в космос был написан 11 апреля 1961 года.
Дальше начинается область реального.
Рассказы, которые я написала, не выдуманы. Мне хотелось рассказать о том, каким видели Юрия Гагарина товарищи, еще не зная, что перед ними «Летчик-космонавт № 1» и что подготовка к первому космическому рейсу была большой и трудной работой. («Работа» — любимое слово Юрия Гагарина.)
Конечно, это необычная работа, как необычна сама профессия летчика-космонавта. Но такая профессия есть теперь на Земле. И первый «профессиональный» космонавт — наш, советский человек. Коммунист. А значит — искатель, романтик, труженик.
ЗВОНКО процокали ботинки по кафельному полу. «Тихо! Не входить», — остановила табличка. Но человек вошел.
