на «Аврору», потому что он знает «Аврору» как корабль, обладающий образцовым порядком и хорошими традициями. Вообще он наговорил столько приятного, что мы совсем растаяли. В конце речи он просил не очень увлекаться придворной жизнью, говоря, что в ней ничего хорошего нет.
Простояли мы в Ревеле 9 часов и в 5 часов ушли. Когда мы проходили между кораблями, то нам кричали ура. Одним словом, проводы были трогательные. 15 сентября приходим в Плимут и весь день грузим уголь. 17 сентября ушли в Алжир.
21 сентября Средиземное море. Мы идём со скоростью пассажирского парохода, ведь завтра мы будем в Алжире. Не знаю, что будет дальше, потому что в газете было, что Турция объявила Италии войну. Вполне возможно, что в Неаполь нас и не пустят.
Переход из Плимута мы начали при довольно свежей погоде, но, к счастью, ветер был попутный, так что хотя и покачивало, но ход не убавился. Так нас покачивало два дня. Подходя к берегам Испании, качка почти стихла, но зато началась теплая погода. Сначала это было приятно, но теперь началась жара. Ставим тент, ходим в белом, но спасенья нет. Жара нас удручает.
Сегодня кают-компания меня совершенно убила: по поводу того, что сегодня наступил девятый год моего пребывания на крейсере, устроили большой обед, пригласили Петра Николаевича, играла музыка. Одним словом, был большой парад.
22 сентября утром пришли в Алжир. Получили телеграмму идти в Неаполь.
23 сентября ― очень тяжёлый день. Со вчерашнего дня грузим уголь, и вот только около 9 часов вечера мы окончили погрузку и все из-за негодяя консула, который для нас заказал такой уголь, что с середины погрузки бросили его грузить и пошли искать лучший уголь.
Получил телеграмму из Парижа от великого князя. Спрашивает, хорош ли наш повар и если нет, то он может привезти своего. Мне осталось ответить, что желательно, если он привезёт своего. Ведь если ему ответить, что повар хорош, а ему не понравится, то это наживешь себе неприятностей.
24 сентября вечером у командира был обед для нашего генерального консула. Жара ― дышать нечем. После обеда съехали на берег отдохнуть, но там оказалось хуже.
25 сентября. Уходим завтра утром, хотели уйти сегодня, да из-за этого паршивого угля не вышли. У меня покраска, выторговал один день.
Насколько французы боятся осложнений из-за войны, что прислали сюда эскадру для устрашения арабов.
27 сентября переехал в новую каюту. Жаль было расставаться со старой. Мне трудно разместиться, а командиру ещё труднее. Когда мы были в Ревеле, то Петр Николаевич докладывал Эссену, что он считает неудобным, чтобы Борис Владимирович столовался в кают-компании. Эссен обещал об этом поговорить с министром, в результате получили от штаба телеграмму: «Командиру следует столоваться согласно морскому уставу», т. е. отдельно от офицеров. Интересно, где же ему столоваться, вероятно, на письменном столе. Конечно, все останется без перемены, и Петр Николаевич с момента приезда Бориса Владимировича будет столоваться у нас.
28 сентября в 2 часа дня пришли в Неаполь. Хорошая погода. Приехал младший адъютант подпоручик Унгерн-Штернберг, лакеи великого князя и его груз, в числе которого было 500 бутылок шампанского.
29 сентября с самого утра приезжали адмиралы с ответными визитами, а их здесь много.
В 5 часов вечера приехал великий князь. Мы подняли его флаг и произвели салют. Приятная новость: принц Николай Греческий с нами не идет.
30 сентября ― день отдыха. Утром на один час съехал на берег.
Есть хорошая русская пословица: «Жалует царь, да не жалует псарь». Такие приехали холуи, что просто ужас. Каждый из свиты привез по одному, а великий князь ― двух, да ещё повара. С последним уже начались недоразумения. Не хочет ладить с нашим поваром, и приходится это улаживать.
10 октября к нам окончательно переехал великий князь. Вечером он вытащил массу игрушек и, между прочим, скачки ― игра вроде гуська, и каждая партия была на бутылку шампанского. На другой день я переговорил с Граббе об этом (флигель-адъютант граф Граббе) и сказал, что офицеры таких расходов не выдержат. В этот вечер игра была, но на бутылку пива. Граббе много оказывал помощи в улаживании мелких недоразумений. Он не состоял в свите, а был как бы опекуном Бориса Владимировича.
Война поваров окончилась: нейтральные державы, т. е. Граббе и я, предложили следующие условия: наш повар делает ежедневно завтраки и обеды, а великокняжеский ― ужин в 10 часов и все приёмы, и в этом случае наш повар ему помогает. Это им принято. Всё это кажется шутками, а сколько затрачено нервов. Вечерние игры привлекают меньше и меньше народу, а потом, несмотря на ужин, определялась компания в пять человек, а остальные занимались своими делами.
5 октября. После полудня пришли в Порт-Саид, и нам сразу же объявили, что мы пришли из зачумленного района и поэтому должны стоять в карантине. Никакие доводы ни великого князя, ни нас не помогают, и мы должны стоять без сообщения с берегом. Офицеров или, как они говорят, пассажиров 1 класса они могут выпустить на берег через пять дней после выхода из Неаполя, т. е. завтра в пять часов дня, а команду совсем спускать нельзя.
6 октября около 5 часов вечера приехал местный губернатор и объявил, что офицеры могут съехать на берег.
8 октября. Сейчас проходим Суэц.
13 октября ― Красное море. Завтра должны прийти в Аден. В Суэце мы переночевали и рано утром пошли дальше. Сначала было ничего, дул ровный попутный ветер, но дня через два ветер начал стихать, и тут началась такая жара! Например, утром за чаем все масло растаяло. Спасаемся только ваннами и душами. На всем этом переходе к нам очень часто прилетали птицы, особенно много было ласточек. Они были настолько уставшие, что садились, где придется. Одна села одному офицеру на голову. Мы брали их руками. У меня в каюте сидит одна птица, зелёная, с длинным носом, по-видимому, болотная. Сначала дичилась, а теперь привыкла и ест тараканов.
14 октября. Аден. Съехали на берег около 8 часов вечера, чтобы посмотреть город, но так и не посмотрели, потому что смотреть нечего.
15 октября. Сегодня все уехали на берег, на обед к губернатору, так что я отдыхаю, а с ними всеми надо быть очень осторожным, чтобы не сказать чего-нибудь лишнего, а от этого к вечеру сильно устаёшь.
22 октября. Индийский океан. Через два дня приходим в Коломбо. Переход очень хороший, почти штилем, т. е. было несколько шквалов с дождем, но это только приятно. Имеется три дня экономии, так что стоянка в Коломбо предполагается восемь дней, и этой стоянки все ждут, как манны небесной, настолько все устали от этих больших
