В истории редки договоры с таким огромным числом агрессивных положений в отношении других стран, как пакт между национал-социализмом и коммунизмом. Тем не менее то, что прежде казалось невероятным, стало реальностью, и тем из немецких генералов, кто критиковал Гитлера, опасаясь войны на два фронта, оставалось только удивляться гениальности его решения.
Голландцы смотрели на происходящее с тревогой, ощущая взрывоопасность ситуации в Европе. Кроме того, одной из причин беспокойства Голландии было запущенное состояние ее собственной армии, вызванное крайней экономией на ее содержании в течение долгих лет. Так, голландская артиллерия была оснащена орудиями образца 1880 года, а у пехоты были на вооружении винтовки, выпущенные в 1895 году. Кавалерия была вооружена карабинами и саблями. Также на вооружении голландской армии оставалось несколько сотен пулеметов времен Первой мировой, оставленных тогда отступающими немецкими войсками. После починки некоторые из них исправно работали, но большая часть была непригодна для использования. В итоге эти громоздкие пулеметы зачастую представляли едва ли не равную опасность как для врага, так и для того, кто стрелял из них.
Не лучшей была ситуация и с военно-воздушными силами Голландии. Говоря о том, что они представляли собой в ту пору, следует сделать акцент именно на слове «воздушные», а не на самолетах и вооружении. На бумаге Голландия обладала 130 самолетами, но многие из них были устаревшими. У Франции, для сравнения, было около 1000 истребителей. Модернизация французской авиации шла полным ходом, но она была развернута слишком поздно и к 1939 году была осуществлена лишь отчасти.
В голландской армии практически не было добровольцев. Новобранцы, призывавшиеся на пять с половиной месяцев, размещались в лишенных какого-либо комфорта полупустых бараках. В некоторых из них даже не было столовой. Армейское питание было пресным и готовилось на полевых кухнях, т. е. прямо на открытом воздухе, или в автоматических печах. Занятия по войсковой подготовке казались новоиспеченным солдатам скучными и бессмысленными. Их униформа была непрактичной и сшитой по устаревшим образцам. Но, прежде всего, у солдат отсутствовал какой бы то ни было боевой дух. В голландском обществе царили антивоенные настроения, и тех, кто служил в вооруженных силах, называли не иначе как «убийцами». Сильные антивоенные группы требовали роспуска армии и флота. Представители этих групп устраивали демонстрации. На их транспарантах была изображена сломанная винтовка и лозунг: «Ни людей, ни денег!» Подобные настроения во многом и определяли боевой дух солдат.
Только со всеобщей мобилизацией 1939 года власти Голландии воззвали к мужеству защитников Отечества и призвали их к самопожертвованию во имя Родины. Но это произошло слишком поздно. Подготовка военных кадров была развернута полным ходом, но было очевидно, что эти меры не принесут своевременного результата. При наступлении решающего момента правительство и армия рассчитывали, прежде всего, на военную помощь Франции и Великобритании.
До этого же 300-тысячная голландская армия должна была занять позиции «за ватерлинией». Вода, которая всегда была врагом голландцев, теперь, казалось, должна была стать их спасительницей. «План ватерлинии» предусматривал подъем воды в каналах на 50 сантиметров, что должно было помешать проникновению врага на голландскую территорию. В этом случае вода сделала бы невидимыми позиции голландской армии и стала бы ловушкой для танков противника, поскольку ее уровень все равно должен был оказаться слишком низким для прохождения боевых машин-амфибий и плавательных средств. Амстердам, Утрехт, Роттердам и Гаага, как наиболее важные и густонаселенные районы Голландии, превращались в «крепости». Эти города должны были получить максимальную защиту, которую мог дать подобный план. Бетонные бункеры с предельной быстротой, какая была возможна, сооружались и приводились в боевую готовность на всей территории от Эйсселмера до юго-запада страны. В сельской местности на многие мили протянулись траншеи и заграждения из колючей проволоки. Нехватка времени, однако, не позволяла замаскировать их. Бункеры также были видны на многие километры вокруг, возведенные на земле, лишенной деревьев, земляных насыпей или кустарников.
И это было не единственным слабым местом плана. Во многих районах фруктовые сады создавали помехи для ведения огня из оборонительных орудий. Правительство тем не менее не дало разрешения спиливать фруктовые деревья, поскольку денежные средства на компенсацию их владельцам в оборонный бюджет не входили.
Теперь вернемся к ситуации на восточных границах Германии. Требования Гитлера начали принимать конкретную форму после того, как он заключил с Россией пакт о ненападении. Терпение германского лидера в отношении безрассудного польского шовинизма, разжигаемого поддержкой Франции и Великобритании, было уже на исходе. Гитлер требовал проведения под международным надзором референдума на территории «коридора». Как виделось лично ему, подобное разрешение ситуации обеспечивало продолжительный мир не только Германии, но и всей Европе. Перекрестные переговоры между Востоком и Западом проходили в головокружительным темпе в эти политически накаленные последние дни августа.
29 августа распространились тревожные новости о бесчинствах поляков против представителей немецкой национальности. Лондон потребовал от Варшавы прекратить применение оружия против нарастающего количества беженцев, желающих покинуть страну. Этот ханжеский ход Великобритании был с энтузиазмом встречен Гитлером. Однако заявление Лондона не принесло результатов. Поляки продолжали упорствовать и испытывали терпение Гитлера. Польский посол в Берлине отказывался что-либо объяснять, ссылаясь на инструкции своего правительства, предписывавшие ему «не вступать ни в какие переговоры». Это было роковой ошибкой.
Глава пятая
Война объявлена
Жребий между войной и миром был брошен. 1 сентября 54 дивизии вермахта при поддержке двух авиационных дивизий перешли польскую границу. Эти силы немецкой армии были направлены туда в расчете на непродолжительные боевые действия. Согласно предположениям германского командования, их войска не должны были встретить серьезного сопротивления. В 10 часов утра того же дня Гитлер объявил своему правительству в Берлине, что в 5.45 польские войска начали атаку против немецких войск. Последним пришлось открыть ответный огонь и отвечать «ударом на удар». После этого «локальная» война между двумя государствами стала разгораться стремительными темпами.
