везде висели таблички, схемы, стрелочки и прочая лабуда. Коллектив был обучен по разработанной программе, о чём красовалась запись в свежезаведённом журнале. Журнал был расчерчен, пронумерован, прошнурован и опечатан.
В свой следующий приход, инспекторы попытались указать на недочёты. Мы их легко отбили, ссылаясь на их же инструкции. Потом с ними подружились. Подружились настолько, что разрешили приводить к нам на участок новобранцев, чтобы они посмотрели, как должно выглядеть правильно оформленное предприятие.
Головное предприятие про это так и не узнало. Но за неделю работы (когда рисовали схемы и таблички) мы обеспечили себе безопасность от пожарников надолго. Это важно, когда не выигрываешь битвы, а просто не участвуешь в них. Не даёшь повода.
Хорошо было до тех пор, пока не случился переезд «по семейным обстоятельствам». Жену перевели в Москву. Через какое-то время пришлось переезжать и всей остальной семье. Знакомые смотрели с недоумением: «Как же так всё (гараж, квартира, должность) бросить?» и ехать в неизвестность. Для них удивительно и страшно. Мне тоже страшно, причём страшно всегда, но обычно. Сначала я, а потом и мы часто так делаем, меняем всё на неизвестность.
Начальник химического участка, бизнес аналитик
Здесь была не абсолютная неизвестность – я ехал не «в никуда», а в подготовленное для меня «тёплое» место, в Орехово-Зуево. С з/п не обидели – получалось больше, чем на предыдущем месте. А работа действительно в тёплом месте. В простонародье и в более сложных слоях, которые считают себя высшими, это место называлось «тепляк». Участок по приёму, отгрузке, хранению сырья и готовой химической продукции. Всё было химическим, и сырьё, и готовая продукция. Тепляком участок называли потому, что в нём всегда было жарко. И зимой, и летом.
Большая часть того, что было на, теперь уже моём участке, разогревалась паром. Что-то «глухим» – это когда пар в трубах. Что-то «острым» – это когда струёй пара. И всё сырьё и продукция были опасными. Отравляли, растворяли, обжигали, если случайно вырвутся на волю. Пар тоже мог обжечь. Поводов «вырваться на волю» у всех этих, опасных для здоровья и жизни, веществ было предостаточно. Всё было очень не новое.
Внутреннее пространство тепляка напоминало отсеки подводной лодки – по стенам и по полу проложены трубы, утыканные вентилями и задвижками. Сложная система, схема от которой, если и не была утеряна, то безнадёжно устарела. А ещё часть этих веществ могла гореть и взрываться. Большая часть. В общем – грусть тоска для меня.
Вместе с «тепляком» мне причиталось восемь (по два в смену) аппаратчиков. Первое время (неделю) я вообще не понимал, что и как они делают. Опытные начальники других участков, вероятно, делали ставки на то как долго я продержусь.
Сейчас понимаю, что это действительно противоречит реальности – человек, ни разу в жизни не сталкивающийся с химическим производством и сложной системой перекачки, увидев это хозяйство, должен был бы уволиться. Ну, возможно, не сразу, а как только пройдёт шок. Шок действительно был сильным. От предыдущего руководителя, у которого было основное хозяйство, а «тепляк» был нагрузкой, на мою просьбу о помощи, услышал: «Ну ты же сейчас начальник, сам должен знать».
Спасибо аппаратчикам – иногда подсказывали. А на вторую неделю, ночная смена уже ушла, а дневная не пришла. Совсем. А по телефону: ««Тепляк», сырьё давай!». И как-то на меня вдруг озарение снизошло. Вдруг понял, что я сейчас, как наш ВДВшник – «Никто кроме меня». А ещё – я один и никто не поможет. Можно, конечно, на всё плюнуть и уйти. Но ведь кто-то надеется, что сейчас «тепляк» подаст сырьё и они сварят то, что было запланировано. А если плюнуть и уйти, то тогда не сварят. И презрительно подумают или даже спросят: «Почему не ушёл раньше? Понаехали тут!»
Оправдываться будет бесполезно. Много местных мечтали об этой работе, но приехал я, который не знает и не понимает. Почему я не уволился раньше? А в тот момент, когда я оказался без аппаратчиков увольняться было очень поздно. Можно, но последствия моего увольнения для меня могли быть самыми разрушающими. А может я всё это просто придумал.
Долго пишется, но недолго думается. Сырьё подал с небольшой задержкой. Просветление, которое на меня снизошло, так со мной и осталось. Я вдруг понял, что и как работает. Не торопясь расписал все процессы, пронумеровал вентиля, задвижки и трубы. Описание любого процесса заняло не больше листа А4. Расписал, что нужно сделать, что делать, если что-то пошло не так, в конце добавил: «Если ничего не помогло – звонить…» и свой номер телефона. Из листов собрал «Пользовательскую инструкцию по «Тепляку»».
Инструкция руководством принята не была – слишком мало умных слов, а аппаратчиками использовалась. Новых аппаратчиков «ставил на смену» за неделю. Опытные притихли. Они перестали быть «незаменимыми», «сакральные» знания стали доступны общественности. Ещё один уровень менеджмента. Любой из аппаратчиков, мог выполнить любую задачу. И мог это сделать я. И даже посторонний. Мне уже не нужно было просить. Я просто говорил, что нужно сделать.
Однажды научил начальника смежного участка основам перекачки. У него как-то всё «руки не доходили». Его аппаратчики устроили забастовку. Каково же было их удивление, когда начальник обошёлся без них. Всё сделал и по окончанию работы пригрозил, что вообще без них обойдётся. Авторитет начальника вырос до немыслимых вершин. Помнишь, Виктор Владимирович?
Пока писал инструкцию и осваивал тепляк, столкнулся с пожарниками. Они есть везде и везде действуют по одной схеме. Может быть мне показалось и кажется, но им не нужно, чтобы было абсолютно правильно. Им достаточно минимума, а остальное можно не исправлять. Могут простить за вполне обычное хорошее к ним отношение. Много они не просят, приходят только по нужде.
Пришли и ко мне. Не помню, за какую сумму можно было откупится, но я не стал этого делать, а просто взял у них пожелания и за неделю, привёл участок в порядок. Второй раз я сам позвал комиссию. Пришли, убедились, что докопаться не к чему. Позже даже проводили на «тепляке» свои учения.
Чтобы руководители знали, чего и сколько у них (у меня) хранится, наладил систему передачи информации (остатков). Информация обновлялась четыре раза в сутки. Да, не часто, но без денежных вложений и без компьютеров. Информацию можно передавать многими способами. В моём случае её передавали по телефону. Можно было бы чаще обновлять, но это уже за
