Соломон Кипнис - Записки некрополиста. Прогулки по Новодевичьему

За происходившим я наблюдал, стоя несколько поодаль. Положены цветы, о чем-то разговаривают с помощью переводчика, И вдруг вижу...

Елена Владимировна нагнулась, рукой сделала справа от памятника лунку, достала из сумочки пакетик и высыпала в ту лунку его содержимое.

Это была горсточка пепла от праха Элли Джонс.

Дочь Маяковского выполнила волю своей матери.

(1-14-11)

13 мая 1956 года на даче, в писательском поселке в Переделкино, раздался выстрел. Покончил самоубийством Александр Александрович Фадеев (1901-1956).

Счеты с жизнью свел писатель, чьи произведения «Разгром», «Последний из удэге», «Молодая гвардия» сделали его прижизненным классиком советской литературы.

Точку в жизни поставил пулей человек, многие годы возглавлявший Союз писателей СССР, известный общественный деятель.

Власть явно растерялась и хранила молчание. Только на следующий день после случившегося собрался Президиум ЦК КПСС, чтобы придумать, что и как сообщить народу.

И 15 мая «Правда», наконец, напечатала извещение ЦК КПСС и никем не подписанный (!!) некролог, а в нем:

«...В последние годы А.А.Фадеев страдал тяжелым прогрессирующим недугом — алкоголизмом... В состоянии тяжелой душевной депрессии, вызванной очередным приступом болезни А.А.Фадеев покончил жизнь самоубийством».

Итак, все списали на алкоголизм.

А ведь истинные причины трагедии Фадеев кровью сердца поведал в предсмертном письме, оставленном на имя ЦК КПСС.

Жена Фадеева, известная актриса МХАТа А.И.Степанова, говорила мне, что о письме знает, но оригинала не видела. Когда она прилетела на похороны из-за границы, где была на гастролях с театром, оно уже было изъято и... строго засекречено.

Спустя сорок лет после случившегося текст письма все- таки стал известен.

И хотя в предсмертной исповеди Фадеев «опустил» свою причастность к репрессиям против ряда писателей, она потрясает обнаженной прямотой.

Вот несколько фрагментов из нее:

В ЦК КПСС

Не вижу возможности дальше жить, т. к. искусство, которому я отдал жизнь свою, загублено самоуверенно-невежественным руководством партии, и теперь уже не может быть поправлено. Лучшие кадры литературы — в числе, которое даже не снилось царским сатрапам, физически истреблены или погибли благодаря преступному попустительству власть имущих...

Литература — это святая святых — отдана на растерзание бюрократам и самым отсталым элементам народа......

И даже сейчас, когда подводишь итог жизни своей, невыносимо вспомнить все то количество окриков, внушений, поучений и просто идеологических порок, которые обрушились на меня...

...Литература — этот высший плод нового строя — унижена, затравлена, загублена. Самодовольство нуворишей от великого ленинского учения даже тогда, когда они клянутся им, этим учением, привело к полному недоверию к ним с моей стороны, ибо от них можно ждать еще худшего, чем от сатрапа Сталина...

Жизнь моя как писателя теряет всякий смысл, и я с превеликой радостью, как избавление от этого гнусного существования, где на тебя обрушивается подлость, ложь и клевета, ухожу из этой жизни.

Последняя надежда была хоть сказать это людям, которые правят государством, но в течение уже 3-х лет, несмотря на мои просьбы, меня даже не могут принять.

Прошу похоронить меня рядом с матерью моей.

13.V.56                                                                                                        Ал.Фадеев

Власть и на сей раз не поступилась своим принципом «централизации именитых мертвых» на Новодевичьем.

Широко известный в народе Фадеев нужен был ей для Пантеона как свидетельство «нерушимой дружбы Коммунистической партии с творческой интеллигенцией».

И «самоуверенно-невежественное руководство партии», стерпев все высказанное в свой адрес, вопреки воле человека, самого определившего свою судьбу, отказало ему даже в последней, святой просьбе — покоиться рядом с матерью, на Введенском кладбище.

 (1-15-4)

На могиле Бурковой Зои Александровны (?-1932) на серой стандартной плите укреплена овальная керамическая дощечка, а на ней фотография... картины Михаила Васильевича Нестерова, известной под названием «Больная девушка».

Больная девушка — это и есть Зоя Буркова.

Она и ее мать, Анна Ивановна Буркова, актриса немого кино, жили в Денежном переулке. В одном дворе с их домом стоял дом, где жил Нестеров. С Бурковыми, как мне рассказала внучка Нестерова Ирина Федоровна Шретер, была знакома семья писателя Ал.Толстого, которая проявляла заботу о больной Зое. Именно Ал.Толстой, друживший с Нестеровым, и посоветовал ему сделать портрет больной девушки.

В одном из писем Нестеров так рассказан о создании картины:

«Один из ближайших проектов: больная, лежащая много лет в ожидании смерти, — девушка прекрасная, с такими глазами, каких не удалось написать Нестерову пи на одной «Варваре».

Она, эта милая, с темными локонами, больнушка, когда узнала о моем намерении, будто бы сказала, что «она этому рада, что если это исполнится, то она будет думать, что жизнь ее прошла недаром». Каково! и к чему это обязывает художника!»

Нестеров писал, что «модель прекрасная, но полуживая.2 дня работаю, 3 дня она отдыхает...»

В чисто живописном плане перед Нестеровым стояла очень трудная задача, ведь ему пришлось писать белое на белом — девушка в белой кофточке на белой постели.

Портрета «Больная девушка», признанного одной из лучших работ художника, нет в экспозиции ни одного художественного музея! Какова же судьба этого портрета?

Последний раз он демонстрировался на выставке Нестерова в 1935 году. Там «Больную девушку» увидел Горький. Впечатление портрет произвел на него такое, что он не захотел с ним расстаться. Может, запечатленная Нестеровым в образе «больнушки» победа духа над страданиями напоминала писателю его «Девушку и смерть»?

Горький купил эту картину и повесил ее в спальне дома, где тогда жил (ныне здесь Музей-квартира М.Горького). Там картина находится и поныне.

(1-15-7)

Когда началась Великая Отечественная, драматург Афиногенов Александр Николаевич (1904-1941), автор весьма популярных тогда пьес («Чудак», «Страх», «Машенька»), стал работать в Советском информбюро как заведующий его литературным отделом. Было принято решение, что в интересах дела Афиногенова надо направить в США представителем Совинформбюро.