Марк периодически связывался со мной в течение нескольких лет после нашей последней встречи, и я была очень рада, когда в 1994 году, через восемь лет после наших совместных занятий, он позвонил и сказал, что встретил девушку. Сьюзан впервые узнала о Марке, прочитав в Интернете его стихи. Они произвели на нее такое впечатление, что она написала ему.
Завязалась переписка, и вскоре виртуальные отношения переросли в реальные. Марк был счастлив от того, что его страх никогда не встретить нужного человека не оправдался и он вступал в эти отношения, уже обладая некоторым опытом. «Благодаря тебе мне не пришлось говорить, что я все еще девственник», — сказал он..
Моя профессия подарила мне достаточно разных историй, чтобы написать эту книгу и множество других. Героями некоторых из них становятся такие люди, как Марк, которым приходится сталкиваться с различными трудностями в необычных обстоятельствах. Но большинству все же приходится решать более насущные проблемы.
Речь идет, например, об импотенции или преждевременной эякуляции. Когда я отбрасываю в сторону особенности и странности характера, почти всегда оказывается, что трудности, с которыми приходится бороться, едва ли окажутся в новинку многим из нас. Одиночество, тревога, страх, чувство вины или стыд, низкая самооценка, неудачная фигура или незнание особенностей своего тела — это только некоторые проблемы, с которыми я сталкиваюсь каждый день..
Я стала суррогатным партнером почти четыре десятилетия назад, и за это время мне довелось работать с сотнями разных людей. Я считаю невероятной удачей для себя, что мне удалось приобрести профессию, благодаря которой я могу с уверенностью сказать, что меняю жизнь людей к лучшему. Мой путь был долог и богат событиями.
Меня часто спрашивают, когда он начался, и я отвечаю — 1973 год, Сан-Франциско, но это верно только отчасти. На самом деле все началось почти на двадцать лет раньше, в трех тысячах миль к востоку от Калифорнии..
Город Сэйлем в штате Массачусетс расположен в шестнадцати милях севернее Бостона на берегу океана. Полуостров Сэйлем Нэк и остров Винтер, с которым он соединен дамбой, протягиваются в океан, как два указующих перста. Я родилась в 1944 году, когда Сэйлем почти целиком занимали разные этнические общины.
Поляки, ирландцы, итальянцы, канадцы — потомки эмигрантов, приехавших в XIX веке работать на текстильных фабриках..
Моя семья проделала долгий путь из Франции в Канаду и дальше, в Массачусетс, сохранив свой язык и свои привычки. К счастью, сохранили они и старинные рецепты. Моя прапрабабушка со стороны отца великолепно готовила. Когда мы приезжали к ней в гости, рот наполнялся слюной, как только мы переступали порог дома, наполненного ароматами французской еды.
Лучше всего ей удавались пироги с мясом или рыбой, запеканка из теста, мяса и овощей, кретоны, жаркое из свинины и говядина по-бургундски..
Сэйлем — место, где сохраняется тесная связь с прошлым, которое постоянно напоминает о себе. Речь идет о судах над ведьмами. «Дом ведьм», дом судьи Джонатана Корвина, который был одним из тех, кто проводил первые процессы над ведьмами в конце XVII века, по-прежнему мрачно возвышается на углу Норт-стрит и Эссекс-стрит.
Гэлоуз Хилл, где массовая истерия и религиозный фундаментализм привели к повешению двадцати невиновных женщин, находится недалеко от того места, где я выросла. Сегодня город зарабатывает на этом благодаря пристрастию туристов к дешевым атрибутам искусства черной магии, но во времена моего детства ведьмы были не просто маркетинговым ходом накануне Хэллоуина.
В моем детском сознании они были реальны. Они служили в качестве средства запугивания, чтобы ребенок следовал по пути, предначертанном Богом или, по крайней мере, церковью..
Я была первым ребенком в семье Вирджинии и Роберта Террио. Почти два года спустя ко мне присоединился мой брат Дэвид, еще через восемь лет — брат Питер. Заработка моего отца на телефонной и телеграфной компании Новой Англии хватало, чтобы моя мать полностью могла посвятить себя домашнему хозяйству. Он начинал, продавая рекламу телефонным справочникам, и позже стал управляющим.
В отличие от большинства своих коллег, мой отец не закончил колледж. Зато у него были таланты — он хорошо рисовал и умел трепать языком. Это помогало ему успешно продавать. Расписывая клиентам выгоды размещения рекламы их товара, он рисовал перед их мысленным взором картину будущего объявления и одновременно набрасывал эскиз в альбоме, который всегда носил с собой..
В большинстве своем члены моей семьи были трудолюбивыми, достойными уважения людьми. Многие из них были щедры и великодушны, и почти все — жизнелюбивые, веселые, любили большие семейные обеды, музыку, танцы, с удовольствием шутили и рассказывали истории.
Самым близким человеком в семье для меня была бабушка Фурнье, мать моего отца. Она была остроумной, доброй и души во мне не чаяла. Первое воспоминание моего детства: я выпрыгиваю из коляски, чтобы броситься с разбега в ее распахнутые объятия. У нее был потрясающий вкус, и когда я выросла, то обнаружила, что никто больше из моих сверстниц не мог похвастаться бабушкой, модным советам которой можно было с уверенностью следовать..
Несмотря на все свои достоинства, члены моей семьи были людьми своего времени. Они были взращены в рамках строгой католической морали и дофеминистских представлений о роли женщины — ее задача состояла в том, чтобы быть хорошенькой, найти крепко стоящего на ногах мужа и стать преданной женой и матерью, обеспечивая своей семье уют и покой.
Моя мать очень серьезно относилась к этой задаче. Безупречно опрятная, стройная, с идеальной прической и, если быть честной, помешавшаяся на внешнем виде, она никогда не позволяла себе выглядеть непривлекательно. Она вела хозяйство с непогрешимой аккуратностью и всегда жаловалась на то, что ее усилия не встречают должного признания со стороны остальных.
Она была великолепной домохозяйкой, но я не думаю, что эта роль доставляла ей большое удовольствие. Она постоянно злилась, и, оглядываясь назад, я теперь уже легко могу понять почему. Она была лучшей выпускницей в своем классе, была способной и умной женщиной и втайне желала большего, чувствовала глубокую неудовлетворенность бесконечным кругом домашних обязанностей.
Но в то время я не могла этого знать и видела только, что мама неизменно была чем-нибудь недовольна, каким бы совершенством ни казались со стороны она сама и ее дом. «Вы и не заметили, наверное…» — говорила она раздраженно, натерев полы или выстирав занавески, то есть каждый раз, когда занималась неблагодарным домашним трудом..
