Отношения Тургенева с мужем Полины претерпевали изменения.
Фет, побывавший в Куртавнеле в 1857 году, после возвращения Тургенева из России, в своих записках отмечает: «Во взаимных отношениях совершенно седого Виардо и сильно поседевшего Тургенева, несмотря на их дружбу, ясно выражалась приветливость полноправного хозяина, с одной стороны, и благовоспитанная угодливость гостя — с другой»[41]. Понятно, что, прибывший в Париж за год до того, Тургенев еще только осваивал новую ситуацию, искал себе места «на краешке чужого гнезда». Надо сказать, что именно этот период в его взаимоотношениях с Полиной Виардо вызывает наибольшие разногласия у тургеневедов[42].
Иная картина вырисовывается из письма Луи, обращенного к жене и написанного в Баден-Бадене 26 ноября 1865 года. В нем обиженный муж говорит, что ему кажется, что Полина уважает русского писателя больше, чем его, что он, Луи, становится для нее лишним. «Я желаю всем моим существом, — пишет он дальше, — чтобы мое сознание отключилось, чтобы мое сердце было спокойно и полно тобой…». И дальше звучит отчаянный призыв «прогнать этих порочных разноцветных дьяволов, восстановить мой покой и веселость, наполнить меня счастьем и гордостью за тебя, мою жену и подругу»[43]. Из письма видно, что в отношениях мужа и жены наметилась трещина, что в баденский период Луи уже не ощущает себя в сравнении с Тургеневым «полноправным хозяином», да и тот уже не «угодливый гость». В это время Луи — старик, ему 65 лет, тогда как Полине 44, Тургеневу 47. В отличие от того, куртавнелевско-го Тургенева, баденский — всемирно известный писатель, друг и сотрапезник столпов французской литературы — Флобера, Золя, Мопассана, братьев Гонкуров.
Полина Виардо, готовя к изданию переписку с Тургеневым — а из 500 его писем к ней сегодня известны лишь 300, — изъяла из нее все компрометирующий факты, зачернила все «неудобные» места. Из ее собственных писем к Тургеневу напечатаны всего 20, ничтожно мало, если учесть, что переписка была регулярной. Полина не собиралась открывать публике свои личные тайны. Оба — она и Тургенев — хранили эти тайны от чужих глаз. От Тургенева друзья могли слышать только жалобы на недосягаемость возлюбленной. И не в последнюю очередь связано это было с Луи Виардо, которого бы травмировало иное, кроме дружески-влюбленного, отношение к его жене.
Случилось так, что, несмотря на огромную разницу в возрасте с Тургеневым, Луи Виардо умер в том же самом 1883 году, что и русский писатель, опередив его лишь на несколько месяцев. Так что Полине и Ивану не пришлось пожить практически ни минуты на положении «свободных людей». Нужно было молчать, скрываться и таить. Например, таить то, о чем лаконично записано в Мемориале[44] за 14 июня 1849 года: «…я в первый раз с П»[45].
Тургенев прошел долгий и сложный путь «воспитания чувств» — если воспользоваться точным выражением тургеневского друга Флобера. Молодой Тургенев, по словам Авдотьи Панаевой, направо и налево трубил о своих победах, все окружающие знали и об его чувстве к Полине Виардо. Но прошло несколько лет — и вот свидетельство Натальи Тучковой: «…вообще он избегал произносить ее имя; это было для него вроде святотатства»[46].
Есть у Тургенева в Мемориале загадочная запись за 1845 год: Самое счастливое время моей жизни. Фраза выделена курсивом, и это «счастливое время» приходится на двухмесячную одинокую поездку по Пиренеям — (проводил Боткина до испанской границы и отправился в путешествие по границе Франции). Мне кажется, что словосочетание «счастливое время» употреблено здесь в пушкинском значении — а Пушкина Тургенев любил — как время «покоя и воли». В последующие годы у Ивана Сергеевича уже не будет ни того, ни другого. Он будет следовать за семьей Виардо, добровольно подчиняя себя воле и желаниям Полины, и какой уж тут покой?![47]
Если обратиться к напечатанным в России письмам Виардо к Тургеневу, то даже по этим немногим урезанным письмам видно, что Полина отнюдь не пренебрегала Тургеневым, как иногда говорят, а относилась к нему как к любимому человеку. Ну кому еще можно написать такое: «До свидания, до свидания. Какое счастье думать об этом!» (Баден-Баден, 8 июля 1865)[48]
Или: «Очень горячо, неизменно, очень… желаю вам доброй ночи» (Веймар, 16 февраля 1869)[49]
Письма с той и другой стороны идут под номерами, иногда пишутся по два в день, телеграммы поджидают путешественника на месте прибытия как подарок и напоминание о любимой: не грусти, я с тобой. В Полининых письмах и нежность, и забота, и ревность — ее вызвала, например, «толстая украинка» Марко Вовчок, — и опасение, что писатель (Полина ласково называет его «Турглин») по разным причинам может не вернуться из России…
За два года до смерти Тургенев напишет странную мистическую повесть, названную им «Песнь торжествующей любви». Название не случайно, так же, как и сюжет. Музыкант и художник борются за любовь Валерии, побеждает художник, и музыкант отправляется в дальнее путешествие. Приехав, силой волшебства, он добивается любви Валерии. В минуту своей победы он играет на скрипке песнь торжествующей любви. Музыкант-колдун[50] изгнан, но под пальцами Валерии неожиданно возникает его песнь, и возникает именно тогда, когда после долгих лет бесплодного брака, она чувствует в себе зарождение новой жизни…
20 июля 1857 года в Куртавнеле у супругов Виардо родился сын Поль, в будущем известный скрипач. В разное время выдвигались предположения, что ребенок мог быть сыном русского писателя. И это происходило на фоне того, что другие тургеневеды считали этот период временем «охлаждения отношений» и осознанного расставания певицы и «влюбленного безумца» на довольно долгий срок…
Первые отмечали, что Поль похож на Тургенева больше, чем на «родного» отца, что отъезд Тургенева был связан с желанием «избежать слухов и сплетен», потому-де в момент рождения Поля писатель находился не во Франции, а в Берлине. Передавали такую историю. В 20 лет Поль серьезно заболел пневмонией, врачи полагали, что возможен летальный исход. Тогда Полина попросила Тургенева, находящегося в это время в Германии, срочно приехать. Сторонники отцовства Тургенева делали из этого вывод: Полина хотела, чтобы он увидел сына перед смертью и простился с ним. По Полина могла позвать Тургенева совсем по другой причине — как своего ближайшего друга, на которого можно опереться в тяжелый час.
Существуют записи рассказов самого Поля, косвенно свидетельствующие о том, что Тургенев мог быть его отцом. Известен факт, что Тургенев подарил юноше скрипку Страдивари.
