Период хождения Сковороды в народ, охватывающий около трех десятков лет (с 1766 по 1794 г.), был самым плодотворным в его деятельности и творчестве. За это время он создал почти все свои литературные и философские работы; им было написано 18 произведений и сделано 7 переводов с латинского на русско-украинский язык того времени. Кроме уже упомянутых «Сада божественных песней», двух проповедей и «Начальной двери ко христианскому добронравию», им были написаны следующие дошедшие до нас произведения: «Наркисс» (1767 г.), «Асхань» (1767 г.), «Беседа, нареченная двое» (1772 г.), «Диалог, или розглагол о древнем мире» (1772 г.), «Разговор дружеский о душевном мире» (1772 г.), «Басни Харьковские» (1774 г.), «Разговор, называемый Алфавит, или Букварь мира» (1774 г.), «Икона Алкивиадская» (1776 г.), «Жена Лотова» (1780 г.), «Брань архистратига Михаила со Сатаною» (1783 г.), «Пря бесу со Варсавою» (год не установлен), «Благодарный Еродий» (1787 г.), «Убогий Жайворонок» (1787 г.), «Потоп змиин» (1791 г.). Разные стихотворения (различные годы) и письма (различные годы).
Автором настоящей монографии в 1971 г. были найдены автографы неизвестных ранее двух крупных трактатов мыслителя: «Беседа 1-я, нареченная Observatorium», и «Беседа 2-я, нареченная Observatorium specula»[5]. Эти произведения лежали под спудом около двухсот лет. Сковорода в письме к Ковалинскому от 26 IX 1790 г. (16, стр. 388) упоминает их, но до сих пор их следы нигде не были обнаружены. Теперь они получили известность.
Но это не значит, что мы уже знаем все произведения, написанные Сковородой. Надо полагать, что где-то находятся еще не разысканные его работы, тем более что по этому поводу имеются прямые свидетельства. Игнорировать их только на том основании, что они вызывают некоторое сомнение, мы не можем. Так, А. Хаждеу говорит, что в его распоряжении были не дошедшие до нас рукописи: «Неграмотный Марко» или «Марко препростый», «Ольга православная» и «Симфония о народе». По поводу трактата «Неграмотный Марко» имеется мнение, что это второе заглавие «Разговора пяти путников о истинном щастии в жизни» (15, стр. 602). Сковорода довольно часто давал вторые и даже третьи наименования своим сочинениям. Все же не исключена возможность, что это самостоятельное произведение. А как быть с двумя другими — «Ольга православная» и «Симфония о народе»? Все три перечисленных трактата до сих пор не найдены.
В развитии философских взглядов Сковороды выдающееся место занимают такие произведения, как «Разговор пяти путников о истинном щастии в жизни» (второе название — «Разговор дружеский о душевном мире»), где с особенной остротой ставятся социальные вопросы; «Икона Алкивиадская», в котором философ приходит к прямому признанию вечности материи, и особенно «Алфавит, или Букварь мира».
В последующих произведениях (после написания «Разговора пяти путников о истинном щастии в жизни») полностью развертывается оригинальность взглядов мыслителя и его философской концепции.
Умер Сковорода 9 ноября (29 октября по старому стилю) 1794 г.
Вся его замечательная жизнь, самоотверженная деятельность и творчество были живым и ярким протестом против «житейского моря», волновавшегося в «златожаждной» погоне за роскошью, против всей феодальнокрепостнической системы и церкви. Поэтому Сковорода и завещал написать на своей могиле афоризм: «Мир ловил меня, но не поймал».
Все реакционные «исследователи»: церковники, трубадуры казенно-самодержавной «науки», буржуазные националисты и либералы — отрывали украинского мыслителя от социальной почвы, на которой он вырос, от борьбы классов и всей предшествующей прогрессивной русской и украинской общественно-политической и философской мысли, которая была действительным источником формирования мировоззрения и философских взглядов Сковороды. Они искали источники его взглядов не в социально-экономических условиях его эпохи, не в передовой культуре украинского и русского народов, не в его страстном протесте против крепостничества, а в различных «школах» и «школках» западноевропейского идеализма, мистицизма и спиритуализма, пытаясь доказать, что Сковорода слепо следовал различным философским системам и религиозным воззрениям прошлых времен.
Церковники считали его последователем «отцов церкви» и западноевропейских мистиков. Архимандрит Гавриил говорил, что «Сковорода сочетал религиозность свою с идеями германской философии» (22, стр. 53), философствующий священник Стеллецкий утверждал, что Сковорода «погружался в бездну мистического энтузиазма» (51, стр. 621), что «религиозный мистицизм окреп в Сковороде после его путешествия в Германию» (51, стр. 622).
Представители казенно-самодержавной «науки» Шпет, Радлов, Колубовский, Эрн и другие, как и представители так называемой либеральной науки Милюков, Зеленогорский и другие, целиком повторяли церковников.
Колубовский, например, говорил о Сковороде как о «мистике с платоновской подкладкой» (26, стр. 533). Радлов утверждал, что «в Сковороде мистицизм уживался с рационализмом» (46, стр. 10), Шпет заявлял, что Сковорода — философ сектантства (см. 60, стр. 69, 78–79) и взгляды его заимствованы у представителей патристики — Оригена, Климента Александрийского и других (см. 60, стр. 79–80), что «есть много данных», будто у Сковороды и Дютуа был некий общий источник (60, стр. 82). Милюков рассматривал Сковороду как мистика, который сам ни к какой секте не принадлежал, но «в душе был сектантом» (39, стр. 113), и т. д. и т. п.
Одним из фальсификаторов, наиболее утонченно извращавшим взгляды Сковороды, был шовинист, религиозный философ Вл. Эрн. Он стремился «задушить» Сковороду в своих «объятиях». Превознося мыслителя, он вместе с тем всячески извращал его взгляды, превращал его в мелкого подражателя, эпигона, эклектика. Наряду с заявлением о том, что «сочинения Сковороды представляют огромную философскую ценность» (62, стр. 212), он утверждал, что «источники, питавшие его философскую мысль, для нас совершенно ясны… Эллинско-римская мысль, с одной стороны, и великие философы из „отцов церкви“ —Дионисий Ареопагит, св. Максим Исповедник, Августин, Ориген и Климент Александрийский — с другой» (62, стр. 214). Сковорода — мистик, говорил он, и его философия «есть органический синтез Платона с Библией» (62, стр. 256). Именно этим, по его мнению, Сковорода «коренным образом отличается от Д. Бруно, которому некоторые хотели бы уподобить Сковороду» (62, стр. 223). «Платон для него самый настоящий и подлинный боговидец» (62, стр. 222). В противовес тем, кто хотел «уподобить» Сковороду Джордано Бруно, Владимир Эрн уподобляет Сковороду Шопенгауэру, заявляя, что первый предвосхитил второго. Тем самым Эрн пытался отождествить взгляды украинского мыслителя, отличавшиеся историческим оптимизмом, со взглядами философа-пессимиста, одного из идейных предтеч Ницше и идеологии германского фашизма.
