Ознакомительная версия.
О коллекции Ремарка нужно сказать особо: в нее входили работы Эль Греко, Ван Гога, Модильяни, Ренуара, бесценные ковры, много музейного антиквариата.
Их отношения были мучительно-нервными, Марлен не могла хранить верность одному мужчине, она была центром своего окружения, ее боготворили. Раздираемый комплексами и ревностью, Ремарк днем работал над романом, а вечерами забывался алкоголем. Писал он с большим трудом, затрачивая иногда часы на одну фразу. «Он был грустным и очень ранимым человеком, и я видела как часто он впадал в отчаяние», – говорила о своем друге Марлен.
А он, пытаясь оправдать и понять Марлен, говорил ее дочери, с которой подружился: «Она производит тысячу оборотов в минуту, а для нас норма – сто. Нам нужен час, чтобы выразить любовь к ней, она же легко справляется с этим за шесть минут и уходит по своим делам».
…Лето 39-го в Антибе было божественным. Огромные бассейны, наполненные морской водой цвета сапфира, неправдоподобно голубое море, белоснежный отель, яркие одежды отдыхающих – казалось, этот праздник жизни будет вечным.
Там собралась великолепная компания актеров, музыкантов, писателей, представителей мировой богемы. В то лето там отдыхала также и большая семья Джозефа Кеннеди, в то время он был послом США в Англии. У Кеннеди-старшего была небольшая вилла по соседству, там жила его скромная, тихая жена и девять детей, отчаянных сорванцов.
У отца будущего президента была репутация изрядного ловеласа, он познакомился с Марлен на пляже и открыто за ней ухаживал.
15-летняя Мария бегала наперегонки с оравой детей клана Кеннеди, она особенно подружилась с Джоном, который был старше ее на семь лет. Тогда, в то лето, она почувствовала дыхание первой любви…
Они вдвоем далеко уплывали, потом, уставшие, бросались на золотой песок, загорали до черноты – жизнь была прекрасна!
В роскошном Grand Hotel du Cap d’Antibes где предпочитали останавливаться звезды кино и политики, все чувствовали себя как дома. Это был райский уголок Лазурного берега французской Ривьеры, там все располагало к безмятежной жизни, безудержному флирту, головокружительным романам. Прекрасно себя чувствовала и «семья» Дитрих, которая состояла из «Мутти», «Паппи», их дочери Марии, фон Штернберга, Тэми и Ремарка, их всегда сопровождал общий любимец-веселый и дружелюбный пес Тедди.
«Все вели себя так, как будто предчувствовали, что вскоре наступит совсем другое время, что это лето останется лишь в памяти, а действительность будет окрашена в иные цвета, белое и голубое уступят место коричневому», – писала Мария Рива в своей книге о матери, Марлен Дитрих.
В то лето Дитрих внезапно получила предложение от голливудского режиссера Джо Пастернака сняться в вестерне «Дестри снова в седле». Это означало, что период ее «изгнания» из Голливуда закончен, и она, Марлен Дитрих – снова возвращается на экран.
Марлен не сразу согласилась сниматься, но был созван «семейный совет», в который входили ее муж, «друзья дома», и сообща было решено принять предложение Пастернака.
Астрологи и звездочеты, количество которых всегда увеличивается в смутные времена, предсказывали начало войны к лету 1939 года. Глава клана Кеннеди заверил Марлен, что, в случае опасности, он эвакуирует свою семью в Англию и позаботится о членах ее семьи, так что она может спокойно ехать в Голливуд работать над новым фильмом. Предвидя опасность, Рудольф Зибер заказал грузовой автомобиль, и началась упаковка багажа.
Марлен взяла руку Марии, вложила ее в ладонь Ремарка и сказала: «Любимый, я вверяю тебе своего ребенка. Защити ее, сохрани ее ради меня!» На следующий день она уехала в Париж, а оттуда в Голливуд.
Как только стало известно, что Гитлер и Сталин 23 августа 1939 года подписали Договор о ненападении, все огромное семейство Кеннеди моментально покинуло Антиб.
Из уст в уста передавался короткий приказ Джо Кеннеди: «Немедленно уезжайте из Франции! Начинается война! Немцы могут добраться до Антиба за один час!»
Используя могущественные связи, Марлен из Америки забронировала места для своей семьи на английском пароходе Queen Mary, который отправлялся из Шербурга 2 сентября 1939 года. Нужно было успеть добраться до Парижа, положение было отчаянное, горячее дыхание предстоящей войны уже чувствовалось повсюду. Было решено, что Ремарк и Мария поедут налегке в его машине, а Руди, Тэми, и верный пес Тедди вместе с багажом будут следовать за ними в грузовичке.
Ехать было трудно, дороги были запружены беженцами, которые также как и семья Дитрих, пытались уехать из Франции. Почти невозможно было пробираться сквозь ряды машин из-за большого количества крупного рогатого скота, – фермеры перегоняли его в безопасные места.
«Мария, запомни это, – говорил Ремарк, – запомни это на всю жизнь. Чувство отчаяния, страха, злость французских фермеров, эти стада быков, все это – порождение вермахта».
Ремарк пережил ужасы первой мировой войны, он знал что может произойти, он писал об этом в своих книгах, из которых делали костры на улицах Германии.
Путь был долог, они останавливались лишь на автозаправках, Ланчия, его верная «серая пума», не выдерживала нагрузки, мотор перегревался. У них не было времени на длительные остановки, – необходимо было успеть на пароход. Ремарк поднял крышку капота, чтобы охладить мотор. Это мешало ему, было трудно вести машину, он не видел дороги. Он ругал свою верную «пуму», упрекал ее в том, что она ему изменила, подводит его.
Наконец они приехали в Париж. Город было не узнать, его окутала тьма. Ремарк ехал очень медленно, они остановились на пару минут возле Эйфелевой башни. Еще год тому назад она сияла в огнях, сейчас ее силуэт был едва различим на темном небе.
«И это Париж – Город Огней?» – грустно прошептал Ремарк. «Прекрасный Париж, впервые он погасил свои огни. Мы должны попрощаться с ним, пожелать ему вернуть прежний блеск. Мария, мы с тобой пойдем в мой любимый ресторан Фуке на Елисейских полях и проведем пару прощальных часов в Париже».
Они приехали в гараж, Ремарк отдал ключи от машины хозяину гаража и сказал: «Если тебе нужно будет увозить свою семью из Парижа, бери мою Ланчию. Она помогла нам, вывезет и тебя». Он бросил прощальный взгляд на «серую пуму», взял Марию за руку и они пошли к знаменитому ресторатору, тонкому знатоку вин Фуке.
Его винный подвал с бесценными винами, коньяками 1911 года, был опустошен в ту ночь.
«Месье, – обратился знаменитый французский сомелье к Ремарку, – мы ничего не оставим бошам, выпьем все до капли». Ремарк согласился, он наполнил небольшой бокал для Марии. «Ты запомнишь это на всю жизнь: вкус вина, ресторан Фуке и повод по которому мы выпиваем. Ты запомнишь это и расскажешь своим детям».
Ознакомительная версия.
