Ознакомительная версия.
Взведя на юрту, перевязали молодую поперек ремнем и на оном опустили в юрту; а прежде ее вошла в юрту помянутая старуха, которой рыбья голова отдана была, коя положена перед лестницей, и от всего их поезда, мужеского и женского пола, в том числе и от молодого с молодою, была топтана, а наконец сама старуха, потоптав ее, положила на очаг между дровами, которые для топления юрты были приготовлены.
Приезжие гости, рассевшись по местам, сняли с молодой излишние куклянки, а молодой затопил юрту и, настряпав кушанья из привезенного запаса, потчивал жителей того острожка. На другой день хозяин гостей потчивал, по обыкновению, с излишеством, на третий день гости разъехались, а молодой с молодою остались работать несколько времени тестю.
Вышеописанные снятые с молодой излишние куклянки раздариваются сродникам, которые за них отдаривать должны, а у кого отдарить нечем, тот должен от даров отговориться.
Все вышеозначенное касается токмо до первобрачных, а когда на вдовах женятся, то сватанье и свадьба состоят в одних договорах, без всяких дальних обрядов; однако вдовы за себя никто не возьмет, пока с ней греха не будет снято, что состоит в одном совокуплении с нею человека стороннего.
А понеже сие почиталось у них за такое бесчестие, что никто грехов не снимал, кроме таких людей, кои не смотрят на то, что им век жить в поругании и презрении, каких, однако ж, между ними немного, то бедные вдовы принуждены бывали в прежние годы искать грехоснимателей с великим трудом и убытком, а иногда и вдоветь век свой. Но как казаки на Камчатку наехали, то оная трудность миновала.
Запрещенные роды супружества – токмо мать да дочь, а пасынкам мачех, отчимам падчериц, братьям двоюродных сестер в жены брать позволяется.
Разводятся с женами без всяких обрядов: ибо весь развод состоит в том, что муж с женою не будет спать вместе. В таком случае муж женится на другой жене, а жена за другого выходит, без хватанья и без грехосниманья.
Камчадалы имеют жены по две и по три, которых иногда содержат в одной юрте, а иногда по разным местам, и живут с ними попеременно. Всякую должно ему хватать вышеописанным образом. Впрочем, сей народ хотя и женолюбив, однако не столько ревнив, как коряки.
При браках знаков девства не наблюдают, а некоторые сказывают, что зятья в порок тещам своим ставят, когда жен получают девицами, однако я не могу утверждать сего заподлинно. Не ревнивы же и бабы их, что можно видеть из того, что не токмо две или три жены одного мужа живут между собою согласно, но сносят и коекчучей, которых некоторые из них держат вместо наложниц.
Женщины ходят, закрыв лицо кулем куклянки, и ежели случится на дороге встретиться с мужчиною в таком месте, где разойтись не можно, то, не хотя показать лица, отворачиваются в сторону и стоят, пока мужчину пропустят.
В юртах сидят за рогожными или из крапивы плетеными занавесками, а у которых занавески пред собою нет, а случится прийти стороннему в юрту, то отворачиваются они в угол лицом и делают свою работу. Но сие токмо о тех разумеется, которые старой своей грубости не оставили, ибо другие не столь зазорны; впрочем, все вообще говорят грубо и противно, и как бы с великого сердца.
Глава 17. О рождении и воспитании детей
О камчатском народе можно вообще сказать, что они не весьма плодородны; по крайней мере, не случалось слышать, чтоб у какого камчадала было десятеро детей с одною женою.
Женщины их, как сказывают, легко родят, выключая несчастливые случаи, когда младенец не на прямом пути бывает. При Стеллере родила одна камчадалка, которая вышла из юрты вон, не с тем, чтоб родить, но с четверть часа спустя возвратилась в юрту с младенцем без всякой в лице перемены.
Он же пишет, что видел другую женщину, которая по трехдневном мучении, к великому его удивлению, родила младенца, у которого прежде всего зад оказался. Шаманки приписывали отцу причину несчастия, что он в то время, когда младенцу надлежало родиться, сани делал и дуги гнул на коленях; из чего можно рассуждать о других камчатских смешных замыслах.
Рождают они, стоя на коленях, при всех людях, сколько б в острожке ни случилось, не выключая никакого пола и возраста. Новорожденного обтирают тоншичем, пупок перевязывают крапивною ниткою и отрезают ножом каменным, а место бросают собакам.
К отрезанному пупку прикладывают кипрей жеваный, а младенца обвивают вместо пеленок тоншичем. После того все жители любуются младенцем, берут его на руки, целуют и обнимают, радуясь родителям, однако кроме того никаких не бывает обрядов.
При родах есть у них и бабки повивальные, однако ненарочные: у которой женщины есть мать, та у ней обыкновенно и бабка повивальная.
Которые женщины детей желают, те едят пауков, как уже выше показано; некоторые родильницы едят и пупок с кипреем, чтоб после очреватеть скорее. Напротив того, много и таких, кои младенцев выгоняют отравами и другие страшные средства употребляют: давят младенцев в утробе, ломают им руки и ноги, чрез старух, искусных в таком злодеянии, и после выкидывают мертвых, часто со своею погибелью.
Такие Медеи хотя иногда и в утробе не вредят младенцев, однако рожденных давят или живых собакам бросают. Для неплодородия же пьют декокт травы, называемой кутахжу, и разные волшебства употребляют; иногда причиною бесчеловечия бывали и их суеверия: ибо когда они рождали двойни, то по крайней мере одному умереть надлежало; то ж делалось и с рожденными в худые погоды, которые оба случаи почитались несчастливыми. Однако последний иногда и некоторыми шаманствами исправляется.
После родов оправляются они опаною, то есть рыбьею ухою, вареною с листьем произрастающего, называемого гале, а по нескольких днях паки за юколу и за обыкновенную свою работу принимаются. Младенцам имена дают отцы умерших своих сродников без всяких же обрядов, которых дети не переменяют и на возрасте.
Но большая часть женщин мужескими именами называются, как, например, Брюч, Быргач, Чекава и пр.
Колыбели у них есть, токмо редко, однако не для качанья, ибо они детей не качают, но вместо кровати детской, делаются коробками из досок, у которых бывает напереди желобок, которым моча сбегает.
Когда дети заплачут, то матери сажают их в куклянки за плечи, которые в таком случае подвязывают, и качают, пока заснет младенец. Таким же образом ходят с ними в дорогу и на работу. Впрочем, они детей своих не пеленают, но в ночное время спят с ними вместе.
И хотя они сонливы и неосторожны, однако нет примеров, чтоб детей засыпали.
Грудью младенцев кормят по три и по четыре года. На другом году учат их ползать, тешат юколою и икрою, березовою и таловою коркою, а наипаче сладкою травою, и часто случается, что дети, приползши к собачьим корытам, остатками опаны забавляются. Когда они начнут лепиться по лестнице, тогда вящее утешение родителей, которые, смотря на них, смеются и разговаривают с весельем.
Ознакомительная версия.
