Вполне естественно, что в начале такой войны совершаются ошибки. В данном случае ясно проявились последствия оперативных планов, составленных в оборонительном духе. Высшее командование обязано было вмешаться и указать на несомненно совершенные ошибки. Это дало бы возможность легко загладить нанесенный ущерб.
Но на деле случилось противоположное. Кайзер не желал подобных потерь, и рейхсканцлер получил новое оружие, с помощью которого он принципиально держал флот в бездействии, о чем рассказано в предыдущей главе. Показателями того, что взгляды Бетмана получили перевес, были решения, принимавшиеся кайзером по докладам Поля (на которые я обычно не приглашался) и еще больше ограничивавшие инициативу командующего флотом: потерь должно было избегать, на выходы флота в море и вообще более крупные предприятия следовало получать предварительное разрешение кайзера и т.д.
Когда мне устно сообщили об этом, я воспользовался первым удобным случаем, чтобы разъяснить кайзеру всю ошибочность подобных ограничений. Этот шаг не имел успеха; напротив, с этого дня началось отчуждение между мной и кайзером, которое некоторые лица всячески старались усилить. Несколько позже в Берлине стали говорить, что я стараюсь толкнуть флот на битву из соображений парламентского характера.
Чтобы проиллюстрировать мои тогдашние усилия, я решил привести нижеследующие отношения, направленные мною начальнику Генмора. Целью их было добиться сражения. В некоторых местах я в известной степени приспособлялся к господствующим воззрениям, чтобы чего-нибудь добиться. Так, я согласился с мнением о том, что мы должны стремиться дать бой неподалеку от Гельголанда, которое было, вообще говоря, правильным, но чрезмерно выпячивалось начальниками Генмора и кабинета. Для меня было важно не столько место боя, сколько то, что мы решили драться. В то время в ставке носились с мыслью об удвоении флота в будущем. Я постоянно боролся против этой фальшивой музыки будущего; с этой борьбой связали 7-й пункт моего заявления от 16 сентября, который противники морского боя извратили самым невероятным образом, решив, что он дает им повод подозревать меня в стремлении обеспечить в первую очередь будущие успехи в парламенте. Люксембург, 16 сентября 1914 г
Ссылаясь на наш сегодняшний разговор, имею честь представить на усмотрение вашего превосходительства нижеследующие соображения:
1. Сообщение адмирала фон Ингеноля от 12-го с.м. #1738-А-1 подтверждает мое мнение о том, что так называемая малая война не может обеспечить нам уравнения сил.
2. Все наши военные и административные мероприятия последних 20 лет имели своей целью сражение. Поэтому мы имели бы в сражении относительно лучшие шансы. Однако, учитывая численное превосходство врага, мы должны стремиться дать это сражение неподалеку от Гельголанда – самое большее на расстоянии в 100 морских миль.
3. Лучшие шансы на успешный исход сражения имелись в первые 2-3 недели войны.
4. В будущем эти шансы 6удут не улучшаться, а ухудшаться, ибо английский флот растет за счет нового строительства гораздо быстрее нашего и непрерывно тренируется.
5. К этому присоединяется тот факт, что бесперспективность уничтожит столь блестящий в начале войны дух нашего флота.
6. Следует также учитывать веру народа в то, что в случае сражения английский флот понесет не меньшие, если не большие, потери, чем наш. Лично я разделяю эту веру. По моему мнению, окончательные решения может принять только человек, обладающий соответствующими полномочиями, т.е. командующий флотом Открытого моря. Он должен также обладать верой в себя и носить в своем сердце дух победы. В мировой истории меньшие флоты почти всегда били большие.
7. Я не вижу надобности сохранять наш флот в неприкосновенности до заключений мира.
Если после такой страшной войны, как война 1914 года, мы заключим мир без пролития крови наших моряков и без всяких достижений нашего флота, то мы больше ничего не получим для флота. Все ассигнования (вообще весьма скупые) получит армия, и великая попытка его величества кайзера превратить Германию в морскую державу потерпит неудачу.
8. Впрочем в ближайшее время от битвы надо воздержаться и выждать выступления Турции и главного решения на Западе.
9. Поэтому я считаю неправильным посылать для прорыва вражеской блокады у Линдеснеса три имеющихся у нас больших линейных крейсера без других кораблей и вообще без всякой поддержки, ибо для этого случая ставка кажется мне слишком большой по сравнению с возможным выигрышем. фон Тирпиц.
Начальнику Генмора. Здесь.
Следующее: Шарлевилль, 1 октября 1914 г
Имею честь представить на усмотрение вашего превосходительства нижеследующие замечания по поводу ставшего мне известным меморандума командования флота Открытого моря от 21/IХ 1914 г.
Я полагаю, что подводная опасность прежде недооценивалась, а после успеха U-9{206} ее стали переоценивать{}an».
Поражение судна с подлодки чрезвычайно затруднительно, когда оно идет полным ходом и часто меняет курс поблизости от подлодки. Перед нападением U-9 все три крейсера ползли со скоростью в десять узлов. «Хог» и «Кресси» в момент выпуска торпед лежали в дрейфе.
При всем том частое появление подлодок противника в гельголандском углу делает этот пункт менее надежной базой для наступательных операций, чем мы предполагали исходя из опыта мирного времени. Этому способствует, пожалуй, еще в большей степени, чем вражеские подлодки, огромная величина нашего флота, вынужденного выходить в море из узких устьев рек. Маневры мирного времени не продемонстрировали этот факт в достаточной мере.
В настоящее время флоту угрожает опасность либо бесполезно провести всю войну, укрывшись за соломенными баррикадами, в то время как Германия ведет борьбу за свое существование в качестве великой державы, либо быть вынужденным, чтобы сохранить свою честь, дать бой в момент, когда шансы на успех будут особенно малы.
Воздействие, которое оказывает сейчас наш флот (20 крупных линкоров, около 25 линкоров додредноутного типа, 100 миноносцев и т.д.), могло бы быть достигнуто с помощью куда меньшего количества кораблей, если бы мы ограничились обороной Балтийского моря.
Зато английский флот влияет всей своей мощью Fleet in being. Он оказывает из ряда вон выходящее и все усиливающееся давление на нейтралов, полностью уничтожил германскую морскую торговлю, довел эффективность блокады почти до максимума, обеспечил постоянную переброску войск во Францию. К этому присоединяется нарушение связи между Германией и другими странами и натравливание на нас всего света.
