Выступление Японии сорвало план войны нашей крейсерской эскадры против вражеской торговли и против тамошних морских сил Англии и оставило этой эскадре только один выход: попытаться пробиться на родину. На обратном пути наша эскадра под командой храброго графа Шпее с незначительными потерями уничтожила находившуюся у берегов Чили английскую эскадру, командующий которой еще незадолго до войны состоял в дружественных отношениях со Шпее. Только один легкий английский крейсер спасся из этой битвы при Коронеле.
Я считал, что имевшегося у графа Шпее запаса боеприпасов, сильно истощенного этой битвой, не хватило бы для второго сражения. С другой стороны, мы получили сведения о концентрации значительных английских сил у восточного побережья Южной Америки. Поэтому я предложил радировать находившемуся в Вальпарайзо Шпее, что он может покинуть восточное побережье Юкной Америки и направиться к северу через центральную часть Атлантики или вдоль берегов Африки. При этом я хотел обратить внимание графа Шпее на то, что вследствие недостатка боеприпасов от него не ожидают продолжения военных действий и что центр тяжести его деятельности должен быть перенесен на возвращение домой. Корабли эскадры Шпее могли бы вернуться на родину поодиночке, использовав безбрежные пространства Атлантики, как сделал это впоследствии «Меве» и другие корабли. Тогда престиж Коронеля удержался бы во всем мире.
Поскольку граф Шпее не был осведомлен о ходе войны, я считал желательным послать ему соответствующие указания с родины. Однако Генмор полагал подобное информирование нецелесообразным. В этом вопросе наши мнения разошлись. Генмор не хотел давать указаний графу Шпее, считая, что он лучше нас информирован о состоянии английских сил. К сожалению, это было не так. Близ Фолклендских островов наша крейсерская эскадра неожиданно для Шпее натолкнулась на превосходящие силы врага, среди которых находились два крейсера-дредноута, и была уничтожена.
Могут спросить: что заставило этого прекрасного адмирала идти к Фолклендским островам? Уничтожение расположенной там английской рации не принесло бы большой пользы, ибо сообщив, что «германская эскадра находится здесь», она полностью выполнила бы свое назначение. Быть может, это предприятие объяснялось тем, что храбрые моряки, не осведомленные о положении вещей, боялись, что война закончится прежде, чем они сумеют вновь проявить себя. Победа при Коронеле заставила наших германских земляков во всем мире еще больше гордиться своим происхождением, а гибель команд кораблей, которые во главе с графом Шпее и двумя его сыновьями отказались сдаться, наполнила все сердца почтением и сожалением{203}.
Отдельные крейсера, стационированные в разных частях света, также полностью выполнили свой долг. Эта крейсерская война, которая при недостатке баз не могла длиться долго, была очень хорошо подготовлена Генмором. Пока престиж Гермаяни стоял еще высоко, не было недостатка ни в агентах, ни в снабжении углем и провиантом. Подвиги командира «Эмдена» капитана 1 ранга фон Мюллера, а также командира «Карлсруэ» покрыли эти суда славой и оказали большое действие. Командир «Карлсруэ» капитан 1 ранга Келер и не подумал воспользоваться разрешением вернуться на родину: действуя в Атлантике с четырьмя вспомогательными судами в окружении английских крейсеров, но полагаясь на свое преимущество в скорости, он стремился к новым успехам, пока не погиб вместе со своим кораблем в результате взрыва, вызванного, вероятно, купленным за границей недоброкачественным взрывчатым веществом.
«Кенигсберг», которым командовал капитан 1 ранга Лооф, погиб после ожесточенной борьбы с превосходящими силами врага. Командир и большая часть команды приняла затем участие в восточно-африканской кампании, которой руководил генерал фон Леттов-Форбек{204}. Большую славу привезли с собой на родину многие верные немцы также и из более поздних крейсерских экспедиций. Смелый дух предприимчивости провел вспомогательные крейсера «Метеор», «Грейф», «Меве», «Зееадлер» и «Вольф» через английские воды в океан. Их дух был духом флота Открытого моря, из офицеров и матросов которого были укомплектованы команды этих кораблей. Впрочем, наши суда, находившиеся за границей, не смогли оказать длительного влияния на ход войны, ибо лишенные поддержки собственных баз они не могли продержаться больше определенного промежутка времени. Все же потери, нанесенные ими врагу, по крайней мере в три раза превышают те потери, которые мы понесли во время этих операций. Замечательно, что ни один корабль не был перехвачен в открытом море и что крейсера гибли лишь тогда, когда им приходилось вступать в соприкосновение с берегом.
Учитывая влияние, оказанное нашим флотом на ход войны, нужно признать, что он совершил великие и славные подвиги. За исключением конечной катастрофы неизвестно ни одного случая, когда бы наши моряки не проявили в бою мужества и самоотверженности, а превосходство нашего личного состава и материальной части не было бы доказано с полной очевидностью. Не будет преувеличением сказать, что при пятикратном превосходстве врага, отсутствии заграничных баз и самом неблагоприятном положении от флота нельзя было требовать большего. И все же наш флот был настолько хорош, что он был бы способен на еще большие достижения, если бы ему помогали, а не мешали.
Тут я перехожу к рассмотрению обеих важнейших причин, по которым флот не смог достигнуть своей высшей цели – завоевания справедливого мира. Помехи, на протяжении всей войны чинившиеся флоту из политических соображений, представляют первую, уже упоминавшуюся раньше причину его ужасающего конца. Второй причиной было отсутствие единого ответственного руководства всеми военно-морскими силами Германии.
Оперативные планы, составленные мною в девяностых годах и тогда же представленные на утверждение начальника генерального штаба, целиком основывались на благожелательном нейтралитете Англии. Когда же с середины девяностых годов эти политические предпосылки изменились, я в качестве морского министра уже не был обязан участвовать в разработке оперативных планов. Однако в зависимости от личности начальника Генмора я обменивался с ним мнениями по этому вопросу. В 1908 году тогдашний начальник Генмора граф Баудиссин выдвинул на первый план немедленное и безусловное использование активных сил с целью добиться морского сражения; в этом он встретил полную поддержку с моей стороны. Однако в последние годы Генмор держал оперативный план втайне даже от меня.
Оперативный план на случай объявления войны Англией, сообщенный мне начальником Генмора фон Полем, в соответствии с приказом кабинета от 30 июля 1914 года, о котором я буду говорить ниже, к моему удивлению заключался в кратком указании командующему флотом в Северном море вести малую войну против Англии, пока не будет достигнуто такое ослабление противника, которое позволит флоту перейти к решительным действиям; если же шансы на успех представятся раньше, то можно будет нанести удар, не дожидаясь такого положения.
