Ознакомительная версия.
37
Гумберт допускает ту же грубую ошибку. Кстати, темное платье и черные чулки в июньскую жару могут быть не случайны, девочка, возможно, носит траур по матери, умершей за две недели перед тем, — что не может, конечно, придти в голову пациенту Обуховской больницы.
Особенно подробное описание лица его мертвой жены: «отполированный лоб, прозрачные крылья ноздрей с жемчужиной сбоку, эбеновый крест» — то, что он называет «ювелирной работой смерти».
ИП, 117.
Через шестьдесят с лишним лет не менее эфемерный эмигрантский альманашек «Литературный курьер», выходивший в Чикаго, перепечатал «Месть» в 12-м номере за 1986–1987 гг.
Впрочем, он свободно сыпал многоточиями в своих пародиях и эпиграммах в прозе.
Просматривая как-то в архиве черновые заметки Эдмунда Вильсона о Набокове 1940-х годов, я обнаружил следующую забавную подробность: Вильсон считал, что у Набокова чаще всего попадаются «темноволосые, сильные женщины с фиалками» — скорее всего, следы смутных воспоминаний об «Истинной жизни Севастьяна Найта» (где и впрямь много фиалок), единственном романе Набокова, который Вильсон жаловал.
Восторженная статья самого Набокова о Бруке вышла в начале 1922 года.
Может быть, и с «Волшебником» — см. стр. 67 и 94 наст, изд.
См. примечание Кинбота к этому месту, особенно в переводе Веры Набоковой.
Ее перевод вышел в мичиганском издательстве «Ардис» в 1983 году. Им занимался сначала другой переводчик, но ей не нравилась чрезмерная вольность его обращения с оригиналом, и она с большой неохотой взялась задело сама.
(1) глупъ —> слуггь —> слонъ —> слонъ —> сланъ —> уланъ —> уманъ —>уменъ; (2) глуп — > глух —> олух —> обух —> обут —> обет —> омет —> умет —>умен.
Об этом см. книгу Бойда о «Бледном огне», The Magic of Discovery (Принстон, 2000), где изложена его новая повествовательная теория этого романа.
Недописанная за смертью поэта 1000-я строка, должна была вероятно вторить первой, то есть рифмовать с ней, подобно тому, как это бывает в венке сонетов: «…катя густую тачку от угла. Я тенью был убитого щегла».
См.: Бойд-1987 — он зашел гораздо дальше прочих.
Бойд-1987, 594.
Первый эпиграф из стихотворения Набокова «Слава»; второй из Дантова «Ада»: «…искусство ваше как бы внучатно Богу».
В юбилейном сборнике: Аппель-1970, 291. «Какой-нибудь любитель анаграмм может извлечь отсюда очередную волшебную фразу». На это место в статье Хьюза мне указал профессор Гаврисль Шапиро в начале восьмидесятых годов, когда мы с ним оба были кандидатами в Иллинойском университете.
Например, «eto mne prielos'» и «eto nine primel'kalos'» в письме к Эдмунду Вильсону 1943 года, или «eti zagolovki» из письма к немуже 1946 года. В 1950-е годы Набоков перестал пользоваться тяжелым акцентом, придумав новую систему для своего многолетнего труда по «Евгению Онегину».
По-английски выходит даже лучше оригинала: из слова anxiety (тревога, вызванная страхом) предлагается изъять tiny, т. с. маленькую часть, после чего остается ахе, топор.
См. главу о «Приглашении на казнь», в частности 18-е примечание к ней.
Запись в дневнике Набокова от 1 декабря 1974 года (Бойд-2, 663). В американском издании «Лауры и ее оригинала» (2009) это отброшенное автором раннее заглавие книги опрометчиво поставлено как бы вторым названием, подзаголовком, что неизбежно вводит несведущего читателя в заблуждение.
Это важное обстоятельство опровергает самую возможность нескольких более или менее осмысленных анаграмматических перестановок этой шифрованной фразы, которых появилось около полу-дюжины с тех пор что я впервые напечатал разбираемое здесь решение. Шифр обезсмысливается, если скрываемый им текст двусмыслен. Но есть и другие, как внутренние, так и объективные доказательства верности этого чтения — например, особенности пунктуации и сохранившиеся черновики романа. Надо сказать, что с этим чтением безоговорочно согласны были и вдова, и сестра Набокова — обе из числа самых тонких и осведомленных его читателей.
Слова, близко напоминающие один важный, ненапечатанный Пушкиным вариант «Брожу ли я вдоль улиц шумных», где он говорит, что «мысль о смерти неизбежной везде близка, всегда со мной». Здесь та же тема.
СТ, 130.
ВА, 26, а также: Пнин, 110 и 114, и ГП, 16. Ср. следующий пассаж из «Дара», словарь которого очень напоминает это стихотворение:
…затем, как дым от дуновения, оно поддалось куда-то и расплылось… Он распахнул окно. Исписанные листы на столе вздрогнули, один завернулся, другой плавно скользнул на пол (142).
Ср. примеч. 3 к первой главе на стр. 37 наст. изд.
У водоразделов мысли. Т. 1. Париж. 1985. С. 339.
Brian McHale, Postmodernist Fiction. London: Routledge, 1993, pp. 18–19.
Об этом см. главу «Разрешенный диссонанс», особенно стр. 213 и след.
На одной из последних стадий чернового манускрипта В. именовался «Георгием Грешиным». Этот «В.» имеет некоторое отношение к повествователю из разсказа «Весна в Фиальте»: там он Василий, но в переводе на английский стал Виктором, чтобы сохранить эту начальную литеру (Василий по-английски «Basil», Бэзл). Набоков называет биографа Найта «Виктором», отвечая в позднейшем письме своему первому биографу Фильду; однако, зная их натянутые отношения в то время, нельзя исключить туг возможность особенного рода розыгрыша: в письмах к жене в половине 1930-х годов он зовет себя в третьем лице Виктором, своим как бы агентом, особенно когда речь идет о гонорарах, и эта внутрисемейная игра шла из письма в письмо довольно долго.
Ознакомительная версия.
