Пришел день возмездия! 170-й гитлеровской дивизии больше нет! В Шлиссельбурге и на каналах — ни одного живого немца! Пленные под конвоем девушек-автоматчиц отправлены в Ленинград.
А в тихих разбитых домиках вдоль канала снова поселились советские люди.
…В 00 часов 57 минут, в ночь с 18 на 19 января, через несколько минут после того как строгая тайна о боях по прорыву блокады была командованием снята и в эфир было передано торжествующее сообщение Совинформбюро, мне удалось первому из корреспондентов центральной печати передать по военному телеграфу в Москву обзорную корреспонденцию о прорыве. В те радостные ночные часы счастливые ленинградцы не спали. Поздравляя друг друга, обнимаясь в домах и на улицах, они ликовали. В воинских частях происходили митинги. А немец тупо и яростно обстреливал город, но никто на этот обстрел внимания не обращал…
Глава двадцать пятая
Первый прямой
(Ленинград — Шлиссельбург — Ленинград. 4–7 февраля 1943 г.)
4 февраля, Ленинград
Завтра я еду встречать прямой поезд с Большой земли.
Последний пассажирский поезд вышел из Ленинграда 26 августа 1941 года. Железнодорожная связь города с внешним миром оборвалась, когда немцы захватили Мгу.
В марте 1942 года, в самый тяжкий период блокады, в городе Волхове мне встретился человек, о котором я сегодня не могу не думать, Не знаю, жив он или нет. Если жив, встречусь с ним завтра, потому что он из тех людей, которые умеют держать слово. Этот человек — Вольдемар Матвеевич Виролайнен — обещал мне, что поведет в Ленинград первый прямой поезд, едва наши войска прорвут блокаду. А я пообещал встретить его в пути.
И вот я сегодня узнал: первый поезд идет в Ленинград!
По какой же дороге?
Ведь Кировская и Октябрьская дороги идут через Мгу, а Мга и сейчас у немцев… Может быть, нам удалось проложить дорогу по льду Ладожского озера? Да, такая дорога прокладывалась, но… ее строительство не было доведено до конца. Впрочем, об этом надо сказать подробнее…
Перед нынешней зимой казалось, что задолго до конца года снова начнет действовать ледовая трасса. Но автомобильная трасса начала действовать только совсем недавно, потому что эта зима оказалась неожиданно мягкой. У берегов ледок был тонок и слаб, в середине озера его вовсе не обнаруживалось, а позже, когда Ладога замерзла, огромные ледяные поля изламывались штормами. Перевозки никак не удавалось наладить. Даже перед самым прорывом блокады наряду с автомашинами от берега к берегу еще пробивались тральщики. Но и пароходы, и машины в зыбком ледяном месиве испытывали невероятные трудности и подвергались большой опасности. Снабжение Ленинграда оказалось под угрозой.
Командование нашло необычайное, дерзкое решение: чтобы не зависеть от состояния льда, обусловливающего срок открытия ледовой трассы, проложить над Ладожским озером тридцатикилометровую эстакаду на сваях и провести по ней линию железной дороги. Это значило: прежде всего надо под самым носом у немцев вбить в дно Ладожского озера тридцать две тысячи свай…
Необычайное строительство было поручено Управлению № 400.
Начальником строительства назначили военного железнодорожника Ивана Григорьевича Зубкова.
Западным направлением (работами, которые велись со стороны Ленинграда) руководил генерал-майор В. Е. Матишев; восточным — полковник Г. П. Дебольский.
Батальоны строителей вышли на лед. Подвезли электрокопры, лебедки, сваи, горючее для машин; поставили на льду палатки, полевые кухни; создали склады с продовольствием и теплой одеждой, медпункты, столовые; протянули телефонную и телеграфную связь.
Пурга, свирепые ветры, внезапные подвижки льда, разрывы снарядов, пулеметные очереди с пикирующих самолетов, бомбежки — ничто не могло помешать работам.
На дне озера трудились водолазы ЭПРОНа. В семи местах трасса пересекла кабели высокого напряжения, но водолазы уберегли их от повреждений.
Ладожское дно обильно усеяно валунами. Сваи садились на валуны. Водолазы оттаскивали эти огромные камни в сторону. В створе первоначально намеченной трассы обнаружилась потопленная баржа. Оттащить или уничтожить ее было немыслимо. Трассу пришлось вести в обход.
Некоторые водолазы работали на дне, когда над ними, пробивая лед, разрывались снаряды. Один из водолазов наткнулся на ушедшую под лед грузовую машину. Она стояла на дне невредимая. Позади над ней, затянутые тонким ледком, виднелись три круглые полыньи, образованные разрывами авиационных бомб. В кабине грузовика сидел шофер, вцепившийся левой рукой в ручку дверцы, а правой прижавший к себе закутанного в шерстяной платок ребенка. На руках у женщины, сидевшей в кабине рядом, лежала девочка лет восьми в туго застегнутой шубке. А чуть дальше на дне, вверх колесами лежала на мешках с раскисшей мукой другая — встречная — автомашина. Как мечтала эта женщина, эвакуируясь из Ленинграда, о горстке муки для своих детей!
В середине января начался сдвиг ледяных полей в направлении на северо-восток. Забитые сваи оказались наклоненными. Вокруг каждой пришлось окалывать лед, делать новую лунку, а потом тросами и лебедками выпрямлять.
Через две недели работы двенадцать тысяч свай для ширококолейной железной дороги встали накрепко. Первые два с половиной километра были готовы, на четырнадцати километрах электрокопры вели круглосуточную работу. Военный совет торопил строителей. 17 января 1943 года было подписано обращение Военного совета, призывавшее закончить строительство к 30 января.
Обращение было опубликовано на следующий день в газете «Городу Ленина» — боевом листке Управления строительства № 400.
Но именно в этот день — 18 января — наши войска прорвали блокаду и освободили Шлиссельбург, распахнув окно во внешний мир. И… надобность в завершении уже почти законченной стройки отпала.
Теперь поезда можно было пустить по суше, если перекинуть в Шлиссельбурге мост через Неву.
В ночь на 19 января работы на Ладоге прекратились. Перед рассветом началось новое строительство на освобожденной от гитлеровцев земле. Тысячи строителей двинулись к Шлиссельбургу.
О том, что здесь сказано, я узнал две недели назад, когда был в Шлиссельбурге в дни прорыва блокады.
А о том, что произошло дальше, я узнаю завтра, на месте работ, которые ныне закончены.
5 февраля. Морозовка
Выехал из Ленинграда вместе с военным корреспондентом «Комсомольской правды» Р. Июльским на его «эмке». Столь удобный способ сообщения для меня большая редкость. Сколько длится война, я все «голосую» да хожу по фронтовым дорогам пешком.
