Созвонился я с директором клуба Ю. А. Шляпиным и вскоре приехал к нему на Верхнюю Красносельскую в штаб «Спартака». Предупредительно приняв меня, с пониманием выслушав мой рассказ о публикации, которую «Неделя» готова осуществить в новогоднем номере, Шляпин пригласил бухгалтера: «Напомните наш номер счета, адрес отделения банка». Я записал эти данные. Юрий Александрович деликатно выразил желание увидеть текст обращения к болельщикам до его опубликования. Я заверил, что привезу этот текст в клуб «Спартак» заблаговременно.
В начале второй половины декабря текст был подготовлен к печати. И вдруг…
21 декабря Константин Иванович возвратился в Москву из отпуска. В тот же день ему позвонил председатель московского городского совета общества «Спартак» А. И. Петлин, а затем сам подъехал на машине к дому, где живет Бесков, вызвал Константина Ивановича на улицу и предложил подать заявление об уходе по собственному желанию. Бесков отказался это сделать. Тогда на следующий день Ю. А. Шляпин сообщил ему, что с 27 декабря он освобождается от занимаемой должности главного тренера футбольной команды мастеров «Спартак». Формулировка: «В связи с затянувшимся пенсионным возрастом».
Шляпин поддерживал информационную связь с редактором сектора спорта «Известий» Б. Федосовым. Пока «Неделя», расположенная на одном этаже со спортивным сектором «Известий», готовила материал с призывом для новогоднего номера, «Известия» 23 декабря оперативнее всех напечатали сообщение о снятии Бескова с должности… Прочитав эту заметку, я немедленно позвонил Константину Ивановичу:
— Были какие-нибудь предпосылки к такому повороту событий?
— Не было, — ответил Бесков. — Случались в руководстве клуба споры, это споры не сегодняшние, а довольно давние, но до ссор, тем более до разрыва, дело никогда не доходило.
— Но не в одиночку же Шляпин решает такие проблемы! Совет футбольно-хоккейного клуба «Спартак» должен был обсуждать ваш вопрос на своем заседании; не могло это пройти мимо президиума городского совета Всесоюзного добровольного физкультурно-спортивного общества профсоюзов!
— Они и обсуждали. Причем, как выяснилось, я в это время уже был в Москве. Но меня ни туда, ни сюда не вызвали, не предъявили какие-либо претензии, не пожелали выслушать объяснения. Даже не позвонили. Просто уволили заочно.
Тотчас звоню начальнику команды «Спартак» Николаю Петровичу Старостину.
— Николай Петрович, простите великодушно, что звоню вам домой, беспокою. Дело-то уж очень необычное, непривычное. Почему отставлен Бесков?
— По настоянию команды, — спокойно и убежденно отвечает спартаковский старейшина.
— Ах вот как? Команда потребовала его отставки?
— Да.
— А как же насчет создания собственного стадиона?
— О, это фантазии Константина Ивановича. Он, знаете ли, не силен в финансовых вопросах.
Я еще раз попросил извинения и попрощался. Положил трубку и замер в растерянности. Или Бесков что-то недоговаривает, или чего-то не знает. Если команда потребовала его отставки, значит, корни конфликта глубже, чем кажется на мой непросвещенный взгляд. Глас народа — глас Божий. Не поверить Николаю Петровичу нельзя. Суровость Бескова вошла в поговорку. Как видно, этой суровостью он довел команду до взрыва…
Но на следующий день, 24 декабря, вышел в свет номер газеты «Советский спорт». В нем был материал: корреспондент этой газеты обратился к ведущим спартаковским игрокам. Сначала позвонил олимпийскому чемпиону, заслуженному мастеру спорта Евгению Кузнецову. «Что? Бескова освободили? — удивился Кузнецов. — От вас впервые слышу. В конце ноября перед уходом в отпуск у нас было традиционное собрание команды. Подвели итоги сезона. Бесков пожелал всем хорошего отдыха, на том и расстались. И вдруг такая информация. Моим мнением на сей счет никто не интересовался. А ведь в таких случаях это делать, видимо, полагается».
Таков опубликованный в «Советском спорте» ответ Евгения Кузнецова. А вот ответ Сергея Родионова, игрока сборной СССР:
«23 декабря я позвонил в спартаковский клуб. Там и узнал, что Бесков освобожден. Для меня это было полной неожиданностью. На мой взгляд, когда в клубе принимают такие ответственные решения, не мешало бы посоветоваться с игроками».
И этот ответ тоже был опубликован «Советским спортом».
Команда была в отпуске с 1-го по 24 декабря. Когда же и кого именно успели собрать, если Родионов и Кузнецов, ведущие игроки «Спартака», ничего не знали? «По настоянию команды», — сказал Старостин… Я почувствовал, что впервые в жизни моя безграничная вера в истинность его суждений поколеблена.
И еще он сказал: «Фантазии Константина Ивановича». Почему же эти фантазии тренера, который «не силен в финансовых вопросах», поддерживал в беседе с представителем «Недели» Шляпин, сообщивший мне номер счета — 700053 в Сокольническом отделении Промстройбанка, где «Спартак» мог накапливать средства на строительство стадиона?
Допустим, Шляпин был иного мнения, нежели Бесков. Тем более что наверняка знал о готовившейся отставке тренера. Он бы мог сказать представителю «Недели»: «Давайте не торопиться. До наступления нового года подождем с публикацией призыва о сборе средств». Но Шляпин любезно принял предложение еженедельника.
Тайком от прессы, от общественности, от собственных ведущих игроков уволили Бескова люди, прикрывшиеся понятиями «клуб» и «команда». И так же тихо утвердил это незаконное решение московский городской совет ВДФСО.
Высоцкий пел: «Я не люблю, когда стреляют в спину».
В те же декабрьские дни в печати было опубликовано следующее заявление: «Президиум Федерации футбола СССР считает, что при любых обстоятельствах решение об освобождении от работы К. И. Бескова, главного тренера команды мастеров «Спартака», должно было не только приниматься и оформляться в точном соответствии с требованиями действующего трудового законодательства, но и с проявлением подлин-ной заботы о престиже советского спорта, его славных ветеранах, в духе демократии и гласности».
Коротко и ясно. Тут не может быть разночтений.
Нельзя не коснуться мотивировки увольнения выдающегося тренера, чье имя ставится в один ряд с именами самых знаменитых и авторитетных специалистов мира. Неубедительна, неуклюжа формулировка в приказе, изданном Шляпиным, директором клуба «Спартак»: «В связи с затянувшимся пенсионным возрастом».
Константину Ивановичу в тот момент исполнилось 68 лет. А начальнику команды «Спартак», между прочим, 86 лет! Если «затянулся пенсионный возраст» одного, то что же мог сказать Шляпин о возрасте другого?
