49
В кн. «Белорусская ССР: Краткая энциклопедия». — Т. 5. — С. 270 указана дата рождения 13.01.1879 г. Однако в послужных документах Каменщикова за 1902 и 1906 гг. указывается дата 12.01.1879 г.
Каменщиков был единственным подполковником среди избранных членов исполкома (в основном солдаты, несколько прапорщиков и один штабс-капитан). — Приказ войскам 2-й армии № 1651 от 12.05.1917 г.
В Русской армии К. М. Валобуев имел чин подполковника. Это видно из приказа по штабу Западной группы отрядов (№ 23 от 6 марта 1918 г., г. Смоленск): «Назначить помощником моим бывшего подполковника Константина Валобуева» (РГВА, ф. 28361, оп. 1, д. 42, л. 69). Однако в анкете К. М. Валобуева сказано, что он полковник (избран с 09.08.1917 г. командиром запасного полка, а с 19.09.1917 г. — начальником 22-й запасной пехотной бригады (РГВА, ф. 42, оп. 1, д. 1622, л. 31).
Корневу трудно было привыкать к новым невоенным условиям работы. Требуя исполнительности от подчиненных лиц, он мог и переступить в отдельных случаях этические нормы, вызвать жалобы и нарекания. Такой инцидент произошел при работе начальником милиции Республики, за что Московская губернская парткомиссия исключила Корнева из партии. За Корнева заступился Дзержинский: «т. Корнева я знаю по его работе в войсках ВОХР, ВНУС, ВЧК и по Комитету обороны г. Москвы. У него есть недостатки, но партии и делу рабочей революции он предан до глубины» (07.12.1921 г.). Центральная контрольная комиссия ВКП(б) в 1922 г. восстановила Корнева, объявив ему «выговор с занесением в партбилет со снятием на 1 год с ответственной работы за некоммунистические поступки». Это взыскание было снято через 14 лет Комиссией партконтроля при ЦК ВКП(б) 14 мая 1936 г. по ходатайству Ташкентского горкома ВКП(б).
В то время в системе ВСНХ с Дзержинским работали многие бывшие чекисты: В. Н. Манцев, М. И. Лацис, М. С. Кедров, З. Б. Кацнельсон, В. С. Корнев, Т. П. Самсонов, В. В. Фомин и др.
Как видно из сообщений архивных учреждений, Патаки был исключен из партии на основе клеветнической характеристики Главного управления кинопромышленности в 1937 г. и тогда же был снят с учета чекзапаса.
В 1940 г. сотрудники, давшие ложную характеристику, были осуждены решением Свердловского районного народного суда г. Москвы. Остался пока не выясненным вопрос: был ли Ф. Патаки подвергнут репрессии. На этот счет в литературе имеются противоречивые данные. Авторы очерка «Смерть Фери Бачи» В. Кассис и Л. Колосов утверждают, что Патаки был судим, наказание отбывал в лагере строгого режима, но во время войны после его неоднократных заявлений, посланных в высшие инстанции, был освобожден. Авторы даже приводят часть текста одного из этих заявлений: «…Или расстреляйте меня, или дайте возможность помочь моей второй Родине. Я готов с любой группой раззведчиков развернуть диверсионную борьбу на территории оккупированной Венгрии, где сохранились у меня многочисленные связи…» (13 новелл о советских разведчиках. — Кн. 1. — М., 1992. — С. 171–188.) В книге З. А. Дымова «Мои дорогие друзья» (М., 1985) Ф. Патаки посвящено много страниц, но ни слова не говорится о том, что он в 30-е гг. был репрессирован. Напротив, он якобы после исключения из партии работал в Москве на Заводе пластмасс им. Баранова, директором которого был Дымов, а затем вместе с ним поехал в Дагестан, оттуда писал письма с просьбой отправить на фронт и летом 1942 г. получил вызов в Москву (с. 205).
Отец, отбыв военную службу, развелся с матерью и уехал в Баку. Матери одной пришлось растить и воспитывать двоих сыновей. С помощью родственников мать окончила акушерские курсы и поступила работать в земскую больницу в г. Белом Смоленской губернии. Она стремилась дать детям образование. Оба учились в гимназии. Старший брат умер в 1903 г. Зиновий с матерью переехали в Москву, где он продолжал учиться. «Последние годы гимназии, — писал он в автобиографии, — поставили меня в очень тяжелые условия, т. к. для того, чтобы поступить в университет, мне как еврею надо было во что бы то ни стало получить золотую медаль, каковую я и получил, окончив 1-ю гимназию в 1910 году».
С 20.03.1924 г. — начальник отделения учета и распределения работников, с 04.04. 1924 г. начальник АФУ ВСНХ.
Переводу в систему ГУЛАГа предшествовали обстоятельства, которые хотя и не подтверждены официальными документами, но достаточно широко комментируются в прессе и литературе историками и публицистами. Согласно одной из версий они связаны с делом маршала М. Н. Тухачевского и других высших военных чинов. Якобы сотрудник НКВД, обнаружив в одном из архивов документ, из которого следовало, что Сталин (Джугашвили) какое-то время был осведомителем царской охранки, доложил о страшной архивной находке наркому внутренних дел УССР В. А. Балицкому, а тот сообщил своему заму Кацнельсону. С документом были ознакомлены секретарь ЦК КП(б)У С. В. Коссиор и командующий Киевским военным округом И. Э. Якир, а от него об этом узнали М. Н. Тухачевский и другие высокопоставленные военные руководители, которые будто бы вознамерились отстранить Сталина от власти, но тот опередил всех.
Спустя много лет после гибели Кацнельсона его имя появилось на страницах западной печати в связи с публикациями его двоюродного брата А. М. Орлова, бывшего советского резидента в республиканской Испании, ставшего с 1938 г. невозвращенцем (он отказался возвратиться в Советский Союз из опасения расправы, как это произошло с другими отозванными тогда разведчиками). В 1956 г. Орлов опубликовал в американском журнале «Лайф» (№ 17 от 23 апреля) статью, в которой сообщил, что в феврале 1937 г., когда он лежал в гипсе в парижской клинике после автокатастрофы, его посетил приехавший по спецзаданию за границу кузен, поведавший о пресловутой архивной находке. «На своей госпитальной койке в Париже, — пишет Орлов, — я содрогнулся, услышав историю, которую Зиновий решился мне рассказать». Эту версию вряд ли можно принять безоговорочно (неведомо откуда взявшийся документ содержит ряд несуразностей, заставляющих сомневаться в его подлинности). К тому же в отношении Тухачевского, как известно, существует и другая версия — германский след (так называемая красная папка с фальсифицированными документами — конфиденциальной перепиской маршала с немецким Генштабом, явной фальшивкой, подброшенной советскому руководству с целью опорочить военную верхушку и тем самым ослабить Красную Армию, что, впрочем, и удалось). Причины обрушившихся на страну репрессий, приведших к истреблению огромного числа партийных, военных, чекистских кадров, специалистов индустрии, ученых, а также массы простого люда — рабочих, служащих, крестьян, лежат за пределами информации, содержащейся в обеих версиях, они гораздо серьезнее и глубже.
