А вот как рассматривает этот бой противная сторона. Гинденбург хотел в этом бою разбить и нашу южную группу. Но это ему не удалось сделать. Осенний поход Гинденбурга на Варшаву в документах рейхсархива совершенно справед ливо оценивается как неудачный. «Немецкое наступление в районе Опатува было ударом по воздуху», — говорится в этих документах.
При сосредоточении своих четырех корпусов противник потерял много времени. Это замедлило их передвижение к Висле, на восток и на север к Пулаве и Ивангороду. 17-й немецкий корпус, который направлялся к северу от Радома, свернул к этому городу и занял его.
В связи с отходом от Радома в северо-восточном направлении частей 75-й русской стрелковой и 5-й казачьей Донской дивизий шоссе Радом — Зволень — Пулава осталось неприкрытым. Узнав об этом во второй половине дня 22 сентября, начальник 14-й кавалерийской дивизии Эрдели решил ночью же отойти через Зволень на восток в район Лагува. В этот район дивизия в седьмом часу вечера перешла через еще не занятый Зволень.
Штаб 1-го кавалерийского корпуса оказался в Пулаве. От- сюда через понтонный мост 23 сентября он должен был направиться к деревне Осина.
Через расположение нашей дивизии уже проходили на запад разъезды войсковой конницы гренадерского корпуса. Однако Эрдели решил еще раз задержать противника восточнее Лагува. Утром 23 сентября дивизия двумя колоннами продвигалась севернее и южнее шоссе на запад, за ней по шоссе следовали пограничники.
Дождь шел весь день. Видимость была ограничена. Удавалось засекать лишь мелкие разведывательные подразделения противника. Они стремились обойти наши фланги с севера и с юга. Было ясно, что делать дивизии здесь нечего и что следовало идти за Вислу. Начальник нашей дивизии Эрдели упорствовал, приказал сделать несколько артиллерийских выстрелов по опушке леса к югу от шоссе, где обнаружено небольшое скопление противника. Убедившись в том, что бессмысленно держать дивизию на этом месте, Эрдели отдал приказание на отход к переправе.
Около шести часов вечера дивизия покинула свой район боевых действий на левом берегу Вислы к югу от Ивангорода, где она находилась с первых дней войны. Больше в течение всей войны части 14-й кавалерийской дивизии сюда уже не возвращались.
До мировой войны среди кавалеристов бытовал термин «завеса». Более пяти с половиной наших кавалерийских дивизий создавали эту завесу на левом берегу Вислы в сентябре 1914 года, чтобы задержать быстро наступавшую 9-ю немецкую армию. Но едва ли надолго кавалерийская завеса могла противостоять превосходящим силам противника. Ведь он обладал огневой мощью. Напомним, что немецкая пехотная дивизия имела 72 орудия, а наша кавалерийская дивизия могла противопоставить им лишь 8—12 орудий. Мы выигрывали только время, заставляя противника развертываться в боевой порядок. Характерна в этом отношении маневренная оборона 14-й кавалерийской дивизии под Енджеювом. Большей же частью кавалерийские дивизии, открывая дальний артиллерийский огонь, при приближении пехоты противника отходили назад. Лишь Висла, уровень воды в которой поднялся в то время, способствовала успеху кавалерийской завесы. Но завеса могла достигнуть своей цели при условии, если бы нашим войскам удалось парализовать действия наземной и воздушной разведки противника, срывать его перехваты радиодонесений наших штабов и расшифровку их.
Опыт нашей кавалерийской завесы на левом берегу Вислы осенью 1914 года доказал, что давно прошли времена, когда конница может действовать с той огневой мощью, которую она имела в конце XVIII или начале XIX века…
Отходя на правый берег Вислы, 1-й кавалерийский корпус получил новую задачу: вдоль этого берега выйти на правый фланг нашей 2-й армии, развернутой к западу от Варшавы, и здесь развить действия во фланг и тыл противника, наступающего на Варшаву.
Из предыдущего описания боевых действий 1-го кавалерийского корпуса видно, что только 14-я кавалерийская дивизия переправилась через Вислу у Пулавы, а остальные соединения вынуждены были форсировать ее южнее. До их подхода в район сосредоточения наша дивизия два дня отдыхала в районе Осины. Больно было, что мы ранее потеряли 6-й уланский и 5-й гусарский разведывательные эскадроны. В предыдущих боях их окружила немецкая пехота.
Эрдели, кроме того, переживал и свои личные невзгоды: его старший сын был прапорщиком в одном из полков гвардейской стрелковой бригады, жестоко пострадавшей под Опатувом. Однако справки, наведенные в штабе 9-й армии о судьбе сына Эрдели, оказались более благоприятными, чем ожидал генерал: его сын был ранен, но вовремя эвакуирован.
…Осень выдалась сырая. Дороги размякли от дождей, по ним было трудно двигаться. Командир корпуса Новиков попросил командование фронта предоставить корпусу четырехдневный отдых или перевезти по железной дороге пулеметы, обоз и слабых лошадей. Фронт отклонил эту просьбу. Корпусу пришлось передвигаться по единственному шоссе Люблин — Варшава.
Через пять дней наша 14-я дивизия прибыла в район Праги (предместье Варшавы на правом берегу Вислы. — Б.Ш.). Это было 30 сентября. Нас, офицеров, разместили по квартирам, где раньше жили семьи офицеров. Нам удалось принять ванну После двухмесячного скитания это доставило нам большое удовольствие.
На следующий день, к 12 часам дня, я поехал с докладом к начальнику дивизии. Возвращаясь от него, посетил некоторые магазины, чтобы купить нужные для похода вещи. Улицы и магазины Варшавы были полны народу На западе гремела артиллерийская канонада. К ней настороженно прислушивались люди, особенно женщины. Переезд штаба нашей армии из города на правый берег Вислы (штаб размещался в вагонах) усиливал тревожные чувства варшавян. Население знало, что нашествие немецких войск принесет ему горе и бедствия. Поляки чувствовали себя хозяевами в своем городе, они не хотели, чтобы сапоги немцев топтали улицы Варшавы.
1 октября из штаба корпуса поступил приказ о дальнейших действиях нашей дивизии. По телефону я попросил начальника дивизии приехать и ознакомиться с приказом. Эрдели прибыл в наш штаб в шесть часов вечера. Мы обменялись мнениями о содержании приказа. Нам было ясно, что он продиктован обстановкой, сложившейся на участке 2-й армии, перешедшей в наступление против немецких войск на фронте Блоне, Прутков, Домбрувка. Именно эта обстановка определяла в приказе роль и место 1-го кавалерийского корпуса в целом и 14-й кавдивизии в частности. 1-му кавкорпусу было приказано сосредоточиться в районе Заборув, Лешно, чтобы отсюда нанести удар во фланг и тыл противника, который оказывает упорное сопротивление частям и соединениям 2-й армии. С утра 2 октября дивизии должны были выйти в этот район. Головной дивизией направлялась 14-я кавалерийская. Ей предстояло перейти Вислу через мост у Яблонны и следовать в район Заборува. За ней шли 8-я и 5-я кавдивизии.
