мог, просто пропадал голос. Отделение проходило мимо без необходимого приветствия, а офицер в недоумении смотрел на меня. Правда, почти никто не бежал жаловаться командиру части, наверное, думали, ну это же студенты, еще не освоились с воинской дисциплиной. То же самое происходило со мной, когда я был уже кадровым офицером. Идешь по улице, навстречу старший по званию, а рука к фуражке для приветствия не поднимается. Объяснение этому я так и не нашел. А вот просто с пожатием руки при встрече со знакомыми и друзьями проблем нет.
В военном лагере у меня случилась и еще одна неприятность. Погода в Волгоградских степях была жаркая, градусов 30 в тени держалось почти постоянно. И мы вечером бегали плавать на Волго-Донской канал. В армии это называется «самоволка», но все обходилось тихо, без последствий. Наверное, я в одно из купаний застудил горло. Было очень больно, да и голос почти пропал. Проходит неделя, а улучшения нет, спать даже не могу. Пошел в санчасть. В армии известно, как лечат. Дали пачку аспирина, принимай, пройдет. Принимаю, а горло по-прежнему болит, голоса нет, а через неделю уже присягу надо принимать. Пришлось пойти на нестандартные меры. Нашел у ребят тройной одеколон, они его применяли после бритья. Естественно, других крепких напитков на территории части не было, а магазины были далеко, да и кто отпустит. Я первый раз в жизни и, наверное, последний попробовал вкус этого знаменитого в СССР одеколона. И горло полоскал, и внутрь пропустил. Через три дня все прошло. Что ни сделаешь ради здоровья!
Военную присягу мы принимали 7 июля 1968 года в очень торжественной обстановке, на священном Мамаевом кургане, у Мемориала защитникам Сталинграда. День выдался предельно жарким, было около 35 градусов. Мы были в парадной форме солдат. Она была сделана из толстой добротной материи темно-зеленого цвета. Воротник гимнастерки был стоячим и, естественно, подшит белоснежным подворотничком. Мы стояли в строю с карабинами, и по очереди, по команде, строевым шагом подходили к отдельно стоящему столу. Брали текст присяги и громким голосом его зачитывали. Пот лил ручьем и из-за жары, и от волнения. Процесс принятия присяги продолжался около трех часов, кроме нас, студентов МЭИ, ее принимали и просто призванные на срочную службу солдаты. Несколько солдат прямо в строю потеряли сознание от жары и были отправлены на скорой помощи в госпиталь.
После принятия присяги нас распределили по боевым позициям на объекты, где находились ракетные установки. Это были подземные железобетонные бункеры со всей необходимой инфраструктурой. Естественно, мы были стажерами и боевые задачи не решали. Но сам факт нахождения и причастности к боевому дежурству по защите воздушных рубежей своей страны вызывал удивительное чувство важности всего происходящего и заставлял быть предельно сконцентрированным в своих действиях на дежурстве. После возвращения в Москву нам, прошедшим военные сборы и принявшим присягу, уже в сентябре вручили военные билеты офицеров запаса вооруженных сил СССР с воинским званием лейтенант, состав инженерно-технический.
Впереди был последний, шестой курс учебы в институте. Начались выпускные экзамены и преддипломная практика. Диплом мы должны были готовить на предприятиях, куда нас в обязательном порядке распределяли. На меня перед распределением пришла целевая заявка от Научно-исследовательского института автоматики и приборостроения, который разрабатывал системы управления для спутников и другой космической техники. Здесь также не обошлось без вмешательства отца.
Мы на шестом курсе
Отец в 1966 году
Он в это время был уже в звании полковника и проходил службу в аппарате Министерства обороны, в управлении Ракетных войск стратегического назначения. По роду службы он встречался с Главными конструкторами ракетной и космической техники и имел возможность повлиять на мое распределение в профессиональном направлении, ему близком и знакомом.
Главным конструктором в НИИАП был Николай Алексеевич Пилюгин, личность даже среди основных Главных конструкторов того времени уникальная. И дело даже не в том, что он был основателем отечественных систем автономного управления ракетными и ракетно-космическими комплексами. Н. А. Пилюгин создал уникальное научно-производственное объединение. Уникальность его состояла в том, что проектирование и изготовление приборов и подсистем вычислительного комплекса, инерциальной системы и необходимого бортового интерфейса велись в рамках одного предприятия. Это создало важные предпосылки обеспечения оперативности, качества и приемлемой стоимости разработок систем управления ракетных комплексов. К 1970 году в НИИАП была создана собственная бортовая ЦВМ. После этого в НИИ автоматики и приборостроения все системы управления ракетных комплексов оснащались гироскопами и бортовой вычислительной техникой своей разработки.
Вот в таком уникальном НИИ мне предстояло начинать свою трудовую деятельность. Но вначале надо было сдать государственные экзамены и написать диплом. В НИИАП меня направили работать (и, соответственно, писать диплом) в лабораторию, разрабатывающую приборы для связи бортовой ЭВМ с периферийными объектами спутников и ракет. Меня это немного расстроило, мне по молодости сразу хотелось разрабатывать электронные вычислительные машины, а тут какой-то бортовой интерфейс. Но других вариантов не было, и я влился в коллектив лаборатории. Он был небольшой, специалистов разного уровня около одиннадцати, включая начальника. Возраст был тоже по моим меркам нормальный, от 30 до 40. И, главное, коллектив лаборатории был дружный, хорошо профессионально подготовленный и влюбленный в свою работу. С дипломом проблем не должно было возникнуть. У лаборатории в завершенных разработках было много законченных изделий, уже переданных в производство. Перерисовывай чертежи, читай описания, и диплом готов. Но начальник лаборатории Евгений Афанасьев сказал, что так дело не пойдет. Вот нам пришло новое техническое задание на разработку нового узла для спутника по управлению гироскопами по сигналам с БЦВМ. Это и будет твой диплом, начинай разрабатывать, будут проблемы — сотрудники лаборатории помогут, а я буду у тебя руководителем диплома.
Это напомнило мне процесс обучения плаванию, когда тебя просто бросают в воду на глубине. Но зато сразу стало интересно работать и, главное, ускоренное, без раскачки, освоение производственного процесса. Кратко процесс разработки изделия проходит следующим образом. Есть техническое задание, входные, выходные параметры прибора, его предельные геометрические размеры и другие параметры. Есть перечень разрешенных комплектующих изделий, микросхемы (тогда применялась в основном «Тропа»), полупроводниковые изделия, конденсаторы, резисторы, разъемы и другие изделия. Все они должны иметь, кроме того, военную приемку. Разрабатываешь на бумаге соответствующую электронную схему. Делаешь самостоятельно макет изделия. Проверяешь его на работоспособность и на заданные параметры, моделируя на входе специальными приборами входные сигналы и проверяя выходные. Проводишь, тоже самостоятельно, климатические испытания на тепло и холод в определенных заданием интервалах времени
