и температуры. Делаешь окончательную компоновку прибора. Рисуешь конструкторскую и другую документацию по установленным требованиям. Начинается непростой процесс согласования с разработчиками БЭВМ, гироскопов (в данном случае), потом нормоконтроль и военная приемка. И только после этого весь комплект документов передается в цех к производству. Сразу начинаешь разрабатывать для прибора контрольную и испытательную аппаратуру (стенды) для обеспечения контроля работоспособности прибора и его последующую приемку ОТК и военным представителем.
Пришлось по многим вопросам трудно, но коллеги по лаборатории вовремя предостерегали от ошибок, если надо, помогали. И к завершению времени написания диплома я уже начал рисовать конструкторскую документацию моей первой в жизни промышленной разработки. Если честно, то рисовал опять не сам. В лаборатории была замечательная девушка Люба, лаборант, и она мне с удовольствием помогала в чертежных хлопотах. Диплом пришлось делать секретным, так как он содержал информацию о действующих закрытых изделиях. Доклад на защите диплома мой руководитель заставлял меня переделывать несколько раз. Но защита прошла без проблем, с оценкой отлично. На отлично я сдал экзамены и по специальности (вычислительные машины дискретного действия, импульсная техника, программирование, электромагнитная техника, теоретические основы информационной техники, организация и планирование предприятия). И вот 11 февраля 1969 года мне вручен диплом по специальности «Математические и счетно-решающие приборы и устройства» с присвоением квалификации инженера-электрика.
Начинался другой, не известный пока этап долгой трудовой деятельности. Ровно через месяц после вручения диплома, 11 марта 1969 года, я был зачислен в НИИ автоматики и приборостроения на должность инженера третьей категории.
Глава 2. Моя трудовая деятельность в СССР
Кончилось время, когда можно было самостоятельно планировать свое время. Если надо что-то для себя в личной жизни, то можно было и пропустить лекции, занятия. Да и мысли были заняты больше любимой девушкой, встречами с друзьями, вечеринками, туристическими походами.
Теперь все изменилось. Ранний обязательный подъем в 6:30. Поездка на работу в НИИАП занимала больше часа езды на метро, а потом на автобусе.
Опаздывать было нельзя, порядки были строгие, три опоздания — и могли уволить с работы. Возвращение домой в лучшем случае в 20:00. И так каждый день, кроме выходных. Все это было на начальном этапе трудовой деятельности непривычно.
Но на работе трудовой процесс уже был отлажен с преддипломной практики. К моему выходу на работу были уже изготовлены промышленные образцы прибора моей разработки, было готово и стендовое оборудование. Большую часть рабочего времени я проводил в цехе, где вместе с регулировщиками аппаратуры осуществлял авторское сопровождение. Вместе искали неисправности в аппаратуре после ее изготовления. Очень интересным этапом было испытание всей системы управления в целом. Когда выявлялись нестыковки по сигналам между различными узлами системы, надо было найти причины и устранить их. Цеха НИИАП были оснащены самыми современными измерительными приборами, и я научился ими пользоваться и применять на практике. Меня эта работа увлекла и стала моим любимым занятием на многие годы последующей трудовой деятельности.
Но появились и неприятные для меня моменты в трудовом процессе. Любые изменения в разработанных узлах надо было отразить в конструкторской документации, в схемах, технических описаниях и инструкциях. Все это занимало очень много времени. Текстовые документы мы в лаборатории готовили на электрической пишущей машинке (персональных компьютеров, к сожалению, в то время не было), а схемы чертились вручную. Лаборантка Люба ушла в декретный отпуск, и всем нам, сотрудникам лаборатории, по своим узлам приходилось вносить изменения в конструкторскую документацию самостоятельно. Самым ужасным было согласовывать изменения с нормоконтролем. Приходилось переделывать свою работу несколько раз. И я заскучал. Не только из-за этого. Не было заданий на новые разработки в нашей лаборатории, а бесконечно сопровождать старые изделия было уже неинтересно. Я начал налаживать связи с сотрудниками лабораторий, где разрабатывались бортовые вычислительные машины, они получили задания на разработку новых изделий, и я надеялся на возможность моего перехода на работу в эти лаборатории.
Наступили в 1969 году и изменения у меня в личной жизни. Мы решили с Лидой создать семью и подали соответствующее заявление в модный тогда Дворец бракосочетания на улице Грибоедова. Все родители были согласны, возражений не было. Свадьба состоялась 14 августа по стандартам, принятым в те времена. Была заказана машина «Чайка», после самой процедуры регистрации брака приехали ко мне домой на 13 Парковую улицу, где был накрыт стол. Гостей было человек 20 — родители, родственники, мои школьные друзья, наши друзья по институту. Нас поздравили, конечно, покричали «горько», попели под гитару песни и наши студенческие, и народные, старшего поколения. Лида, как и моя мама, по каким-то соображениям не стала брать фамилию мужа и осталась Бабуриной. На следующий день вечером мы уже отправились в свадебное путешествие. Мы уже проработали полгода после окончания института и смогли оформить двухнедельный отпуск. На двоих наша зарплата составляла 240 рублей, деньги, позволяющие нормально существовать и даже путешествовать в пределах СССР.
14 августа 1969 года мы теперь семья
Для свадебного путешествия мы выбрали Прибалтику. Большую часть путешествия провели в красивом и тихом городе Друскининкай в Литве, на берегу реки Неман. Жили на съемной квартире, о которой заранее договорились еще в Москве. Время провели замечательно: изумительная природа, чистый воздух, приветливые люди. Дальше мы проехали по маршруту Каунас — Вильнюс — Рига — Таллинн.
При переезде были использованы и местные авиалинии (летали даже на замечательном самолете АН-2 с воздушными ямами, болтанкой), и общий вагон пассажирского поезда при переезде из Риги в Таллинн. Я даже ухитрился уместиться и поспать на третьей полке общего вагона. Нигде на ночь не оставались, днем осматривали эти красивейшие города, а ночью переезжали на следующий объект нашего путешествия. Было, конечно, тяжело, но молодость позволяла путешествовать в таком режиме.
В свадебном путешествии
После свадьбы встал вопрос, где нам жить дальше. Конечно, хотелось, как и всем молодым семьям, наверное, жить отдельно, иметь свою квартиру, но такой возможности у нас тогда не было. Родители жены, Роман Романович и Александра Афанасьевна Бабурины, жили в коммунальной квартире, имели одну комнату площадью метров 17, там была прописана и Лида. Оставался только один вариант — жить пока у меня и искать пути решения этой вечной квартирной проблемы. Конечно, Лиде было непросто психологически жить в квартире моих родителей. Например, на маленькую кухню площадью в шесть метров приходилось четыре женщины: моя бабушка, мать, уже почти взрослая сестра и моя супруга. У всех свой подход к
