Среди грабителей и убийц. Воспоминания начальника сыскной полиции - Иван Дмитриевич Путилин

– Значит, вы входили после этой барышни?

– Входил.

– Что же, он был убит?

– Не могу сказать. В комнате темно. Вижу: лежит. Мне такое и в голову не пришло. Поглядел. Окликнул… молчит. Запер дверь и оставил, а утром вошел – и вот! – Он развел руками. – Такое несчастье!

– Барышню эту узнали бы?

– Надо думать, потому фигурой такая заметная и волос рыжий.

– Надо ее искать, – решительно заявил следователь.

В то время как мы снимали допросы в лучшем номере гостиницы, мой агент Ж. со свойственными ему терпением и внимательностью чуть не в третий раз производил осмотр 3-го и соседнего с ним 2-го номеров.

Я, слушая показания прислуги, с нетерпением ждал Ж. с его отчетом. Вот он показался в дверях и таинственно кивнул мне головою. Я подошел к нему. Оказалось, он действительно сделал важные открытия и почти в ответ на возглас следователя сказал:

– Дело принимает совершенно другой оборот.

– А что такое? – спросили все.

– Пожалуйте опять в номер, – пригласил я всех.

Следователь и товарищ прокурора снова перешли в 3-й номер.

Я провел их в часть комнаты, представляющую собой гостиную, и там Ж. торжественно указал нам на большой зеркальный шкаф.

– В чем дело?

– Дело в том, что он сдвинут! Вы видите?

Шкаф действительно оказался отодвинутым от стены, что при входе в комнату сразу не было заметно.

– За шкафом, – объяснил я, – находится дверь.

– Из соседнего второго номера, – прибавил Ж.

– Убийцы – это господин и дама, снявшие второй номер, они были здесь, а когда уходили, испачкали дверь кровью. Извольте посмотреть. И пол закапан стеарином.

Все двинулись следом за агентом. Шкаф был отодвинут настолько, что тучный товарищ прокурора едва мог протиснуться между ним и стеной. Они осмотрели пол и закрытую дверь. На левой половине двери виднелись кровавые отпечатки пальцев, на полу – следы стеарина.

По указанию агента мы перешли во 2-й номер. Там на преддиванном столе стояли два стакана, бутылка белого вина, полбутылки из-под коньяка и в подсвечнике обгоревшая свечка; в алькове за подушками оказалось полотенце, которым, видимо, вытирали вымытые руки и затирали кровавые пятна, а таз в умывальнике был полон мыльной воды, окрашенной кровью.

Агент Ж., показывая одно за другим, бросающееся в глаза, оживленно говорит:

– Это убийство без цели грабежа. Вероятно, какая-нибудь месть, но весь план тонко обдуман. Жертву завлекла девушка. Может быть, она подкуплена, может быть, она соучастница. Она завела его и, кажется, опоила. Надо исследовать вино. Ведь она принесла его с собой. Опоила и подала знак в соседний номер. Там уже ждали, отодвинув шкаф и отворив дверь.

– Чем?

– Эту дверь-то! Ведь она без замка. Ее просто захлопнули и вынули ручку. Вставьте закрытый перочинный нож, толстый карандаш, еще лучше стамеску – и дверь открыта.

– Так, так! – довольным тоном воскликнул я. – Они вошли и прикончили его спящим.

– Убивал он, – оживляясь, говорил агент, – а она светила и дрожала. Смотрите, как оплыла свечка, а там и подушка, и простыня закапаны стеарином. Мы найдем у нее на платье такие же следы.

– Если найдем ее!

– В этом и вся задача!.. Затем, – продолжал Ж., – они вернулись в номер, закрыли дверь, задвинули шкаф… Обратите внимание на пол подле шкафа: на нем ясны следы от ножек, когда двигали шкаф. Его отодвинули до этого места! – И Ж. указал на глубокие черты, оставленные на паркете, прикрытом ковром.

– После этого они тщательно вымылись, оглядели платье и… уехали!

Я только одобрительно кивал головою. Этот Ж. был всецело моим учеником; я и впоследствии много раз удивлялся его сообразительности и способностям.

– Похоже на истину, – процедил следователь.

– Надо теперь снова переспросить прислугу, – сказал товарищ прокурора, и мы перешли снова в 1-й номер.

Вызвали снова и дневного, и ночного коридорных. Егор Васильев повторил показание: пришла девица, заказала 3-й номер, а почти следом за ней пришли господин с дамой и заняли 2-й номер. Он подал им сперва весь обед, только они мало кушали, а потом бутылку белого вина и 1/2 бутылки коньяку.

– Вы, значит, могли их рассмотреть?

– Ни к чему, – ответил Егор, – у нас народу что на ярмарке, и не глядишь. Опять барыня лицо укрывали. Как я войду, они в окошко глядят и ко мне спиной.

– А барин?

– Тот такой высокий, красивый. Светлая борода и одет шикарно, в синий пиджак и с цепочкою.

– Узнали бы вы его на улице?

Коридорный замялся:

– Может, и узнал бы…

Алексей Полозов, тот, что служил ночью, сменил Егора.

– Гости из второго номера при вас ушли?

– Точно так.

– Когда?

– Да уж под утро. Надо полагать, в шестом часу…

– Торопились?

– Не так чтобы…

– Вы осмотрели после них номер?

– Ни к чему. Взять у нас нечего, и господа не такие, а номера мы убираем утром, все сразу.

Первые допросы окончились. Власти уехали. Все несомненно свидетельствовало о тонко обдуманном преступлении, но концы его словно были схоронены в воду. Все было тайной. В громадном Петербурге трудно найти человека только по наружным приметам, особенно если он принадлежит к интеллигентному сословию, где все более или менее похожи друг на друга.

Убитый был неизвестен. Несомненно, судя по костюму, золотым часам и кошельку с 62 рублями, он был состоятельным человеком: его имя и фамилия начинались с буквы К., и пальто он заказывал у Корпуса. Но это и все.

Приведшая его женщина была, по определению слуги, из «этих», но найти ее тоже было нелегко, потому что она могла быть и незарегистрированной, т. е. неизвестной полиции.

Наконец, главные виновники не оставили после себя никаких следов. Известно только то, что он был с русой бородой, высокий ростом, а у нее на платье, вероятно, остались следы стеарина.

И все.

Я тотчас распорядился через полицию, чтобы дворники проследили, не пропал ли кто из жильцов с ночи 6 августа, а затем через ту же полицию приказал, чтобы ко мне явился извозчик, который взял утром, между 5 и 6 часами, 7 августа двух седоков, барыню с барином, от гостиницы или с одной из двух улиц, на углу которых она стоит; и наконец, лакея Егора Васильева командировал в Рождественскую часть, где обычно производился врачебно-полицейский осмотр всех гуляющих