памяти Рэя одним из самых дорогих воспоминаний. Тем теплым летним вечером вся семья собралась на веранде и лужайке перед домом. Бион, дядя Рэя, принес маленькую самодельную латунную пушку и выстрелил, разорвав громким шумом тишину ночи – к восторгу детей и возмущению взрослых. Рэй вспоминал тот день в неопубликованном интервью 1971 года, которое дал своему агенту, Дону Конгдону:
«…когда фейерверки закончились и оконные стекла потряс последний выстрел из самодельной пушки дяди Биона, вечер четвертого июля подошел к концу. Настал тот особый, печальный и прекрасный момент, миг философской задумчивости, когда я помог дедушке вынести последнюю коробку, где лежал, словно призрак, полупрозрачный воздушный фонарик из папиросной бумаги. Нам предстояло наполнить его дыханием огня и отпустить в полуночное небо.
В тот миг дедушка был верховным жрецом, а я его прислужником… Я помог вынуть драгоценный красно-бело-синий бумажный призрак из коробки, и дедушка поджег лампадку с сухой соломой в основании фонарика. Когда огонь разгорелся, фонарик с шелестом расправил крылья, наполнившись горячим воздухом, и к этому моменту я уже был готов расплакаться. Несмотря на юный возраст, я начал понимать, что все заканчивается, все уходит, как и этот красивый бумажный фонарик. В предстоящем году моему дедушке суждено было умереть. Поразительно, насколько хорошо я его помню – помню, как мы стояли на лужайке перед верандой и под взглядами двух десятков наших родных в последний раз держали в руках наполненный теплым возбуждением бумажный фонарик, готовый лететь. А я все не мог отпустить: в нем так красиво танцевали тени и свет! Только когда дедушка, взглянув на меня, слегка кивнул, я наконец выпустил фонарик, и он поплыл над верандой, освещая лица моих дорогих родных, ввысь над яблонями и засыпающим городом, прочь от нас, в звездное ночное небо. Не меньше десяти минут мы наблюдали за его полетом, а потом он растворился вдали. Слезы текли по моим щекам рекой. Дедушка, не глядя на меня, прокашлялся и переступил с ноги на ногу, родственники заходили в дом или расходились восвояси, а я остался один – вдыхать въевшийся в кожу запах шутих и утирать слезы перепачканными в сере пальцами».
История о дедушке Брэдбери и воздушном фонарике, как и все великие истории Брэдбери, – метафора отпускания, и Рэй очень любил ее рассказывать. О последнем Дне независимости с дедушкой он вспоминал и в своем эссе «Моя Византия» (Just This Side of Byzantium), которое впоследствии стало предисловием к поздним изданиям «Вина из одуванчиков». Кроме того, эти воспоминания нашли отражение в фантастическом рассказе о Марсе «Огненные шары» (The Fire Balloons) из сборника «Человек в картинках» (The Illustrated Man).
Сэмюэла Хинкстона Брэдбери похоронили на кладбище Union Cemetery на западе Уокигана. Минни Брэдбери, которой было тогда пятьдесят пять лет, сделалась вдовой; Лео Брэдбери, его младший брат Бион и семнадцатилетняя Нева потеряли отца. Все они тяжело переносили утрату, равно как и свалившееся на них финансовое бремя. После смерти мужа Минни решила сдавать три комнаты своего дома внаем, чтобы свести концы с концами. Одни постояльцы приезжали и уезжали, другие задерживались в доме по адресу: Вашингтон, 619, надолго.
Кончина дедушки стала для Рэя, которому тогда не исполнилось и шести лет, первой встречей со смертью. В последующие дни и недели каждая деталь, каждый подслушанный разговор, любые звуки, запахи и будничные предметы домашнего обихода стимулировали его безудержную фантазию. Перед лицом смерти он увидел мир в новом свете. Его воображение развивалось день ото дня.
Рэй любил прижаться ладонями к прохладным витражам в доме бабушки и дедушки – двум прямоугольным окнам на лестничном пролете, – уткнуться носом в стекло и смотреть наружу через калейдоскоп оттенков, вызывавших мысли о джеме, мармеладе и летних напитках со льдом. Маленькая лужайка вдоль боковой стены дома была усеяна желтыми одуванчиками. Порой сквозь цветное стекло Рэй видел, как в траве крадется кошка или идет по улице прохожий. Ему нравилось, как разные цвета преображают реальность, и даже годы спустя после отъезда из Уокигана он продолжал смотреть на мир словно через цветные витражи в доме бабушки и дедушки. Эти окна появляются в его рассказах «Постоялец со второго этажа» (The Man Upstairs) из сборника «Темный карнавал» (Dark Carnival) и «Земляничное окошко» (The Strawberry Window) из сборника «Лекарство от меланхолии» (A Medicine for Melancholy). Оба можно охарактеризовать как «автобиографическую фантастику» – фантастические рассказы, основанные на реальных воспоминаниях.
В 1926 году Рэй и его брат Скип пошли в театр Academy в центре Уокигана на фильм «Призрак Оперы». Лон Чейни в роли Призрака поразил воображение Рэя не меньше, чем три года назад в роли горбуна. Мальчик был очарован темой неразделенной любви и всей душой сочувствовал трагическому персонажу, обреченному жить в подземельях. Фильм закончился в девять часов вечера, и братья отправились домой, по обыкновению через овраг. В зеленую темноту спускались деревянные ступеньки, и Скип, опередив брата, скрылся под мостом, перекинутым через ручей. Рэй осторожно спустился следом, дрожа от страха перед темнотой и зная, что старший брат может, как всегда, его бросить. «Когда я, испуганный темнотой, перешел ручей, откуда ни возьмись выскочил Скип. Я ревел всю дорогу домой», – вспоминал Рэй. Увидев зареванного младшего сына, Лео Брэдбери – небольшой любитель розыгрышей – нахмурился и взялся за кожаный ремень. «Отец хорошенько отлупил Скипа, и я остался очень доволен», – со смехом рассказывал Рэй.
С того дня Призрак Оперы всегда оставался в его душе. В этом чувствительном непонятом человеке Рэй видел многое от себя. Отец и брат Рэя были людьми крепкими, мужественными, спортивными, а сам он – хрупким фантазером, чувствительной творческой натурой. Его понимала лишь Нева, но в ноябре 1926 года Рэя разлучили с любимой тетей – семейство Брэдбери переехало в Иллинойс.
Той осенью Рэй поступил в первый класс Центральной школы Уокигана. Его учительницей стала мисс Мори, учившая прежде его отца и Неву. Однако дни Рэя в Уокигане были сочтены – по крайней мере на тот период. Леонард Брэдбери, как его собственные отец и дед, испытывал тягу к странствиям. Он с любовью вспоминал дни, проведенные в путешествии по железной дороге через всю страну вслед за отцом, отправившимся добывать золото, любил Запад и хотел туда вернуться. Поэтому после смерти Сэмюэла Хинкстона Леонард решил покинуть Уокиган в поисках новой жизни и приключений. Уложив чемоданы, вся семья отправилась пассажирским поездом из Чикаго в пустыни Нью-Мехико. Прощание с Невой и привычной жизнью стало для шестилетнего Рэя трагедией.
Интересно, что первым
