подкрашенные глаза, браслеты и ожерелья, белое лицо и странная одежда. Во всём этом ощущался некий привкус самодеятельности, но любительство всегда было свойственно ленинградским группам — в отличие от московских, с их почти идеальным качеством исполнения».
Тем не менее после нескольких сейшенов «Аквариум» начал обрастать поклонниками, и в особенности — стайками растрёпанных муз, которые талантливо маскировались под молодых журналисток. Это наблюдение Родиона подтвердили и другие участники группировки.
«Первое интервью «Aквариум» давал приблизительно в 1974 году, но оно так и не было напечатано, — припоминает Марат. — Корреспондентом газеты «Ленинградский университет» была юная девица, и вопросы у нее были необычайно глупыми. Боря ответил на некоторые, но вскоре потерял интерес и отправился на сцену репетировать. Поскольку девушка была симпатичной, Фан долго ей что-то объяснял, пока мы на него не наорали».
Надо отметить, что немного позднее Миша Файнштейн, умело камуфлируясь от антисемитов, присвоил себе нейтральную фамилию Васильев. По совету друзей он похитил её из паспорта своей первой супруги Зины, швеи-мотористки фабрики имени Володарского. С новой фамилией музыкант «Аквариума» легко устраивался на работу в самые серьёзные институты и «закрытые» предприятия. И никто лишних вопросов ему больше не задавал.
Небезынтересно, что, несмотря на бесспорный факт женитьбы, Файнштейн-Васильев имел репутацию отъявленного бабника. Приятели любили вспоминать историю, как Фан склеил в поезде студентку по имени Надя. Девушка настолько прониклась битническим духом «Аквариума», что сбежала из дома, позабыв на столе записную книжку с телефонами музыкантов. Перепуганные родители отнесли блокнот в милицию, по стрёмным адресам была устроена облава, и блудную дочь вернули в семью.
Вообще-то актуальная тема «“Аквариум” и слабый пол» всегда стыдливо замалчивалась — как самими участниками группировки, так и журналистами. Но Марат не стал важничать и поделился со мной фрагментами из светской жизни друзей.
«На Борю девицы вешались гроздьями без каких-либо усилий с его стороны, — доверительно поведал мне Армен Айрапетян. — И вождь «Аквариума» обязательно влюблялся в одну из них самым романтическим образом. Какое-то время в этой роли выступала Леночка Попова — дочь знаменитых артистов и впоследствии известная театральная актриса. В свою очередь, Джордж относился к женщинам равнодушно, по принципу «есть — хорошо, а нет — обойдёмся». Вспоминаю, как на одной вечеринке некая прекрасная дама объявила, что отдастся нам всем. Пронырливый Лёня Тихомиров тут же пролез первым, а мы с Джорджем уселись возле двери, философски ожидая своей очереди. Но уже через пять минут увлеклись каким-то спором и начисто забыли, зачем мы тут сидим. После чего отправились на кухню подкрепиться и о девице больше не вспоминали, чем, вероятно, её очень сильно удивили».
Искусство — ложь, которая позволяет нам осознать правду.
Пабло Пикассо
Весной 1974 года музыканты «Аквариума» решили сыграть несколько концертов с группой ZA, с которой они делили репетиционную комнату. Основу этого интернационального дуэта составляли вышеупомянутый Лёня Тихомиров и нью-йоркский флейтист Ричард Мейер, которому периодически удавалось вырываться в Ленинград. Оба ансамбля были по-настоящему дружны, не в последнюю очередь — как «товарищи по несчастью». Как-то они даже замутили на примате настоящий джем: Джордж придумал броское название «Электрик Птица», а Марат этот кайф попытался записать.
«Мы собрались полными составами: Боб, Фан, Джордж, Вадик Васильев, Ричард и я, — вспоминал Тихомиров в книге Shule Aroon. — Произнеся известную фразу Фрэнка Заппы «для тех, кто не понимает — мы играем в ля-миноре», я взял на гитаре ля-минорный аккорд, Марат нажал на кнопку «запись», и «Птица» полетела... Ричард на отличном англо-блюзовом языке выдал в микрофон: «Сегодня у меня много свободного времени, и я хочу вам рассказать об “Электрик Птице”». Слова дали новый толчок, и полёт закончился нормально. Приземление «Птицы» было встречено всеобщим ликованием».
Через несколько недель группа ZA выступала на танцах в Ольгино. По договорённости им предстояло целый вечер развлекать аборигенов, что было невозможно — по причине отсутствия нужного количества песен. Поэтому по просьбе Тихомирова последний акт взяли на себя Гребенщиков с друзьями. Игрище в занюханном доме культуры ознаменовалось тем, что «Аквариум» выступил с новым клавишником — длинноволосым битником в круглых ленноновских очках, которого звали Андрей «Дюша» Романов.
Случилось так, что органист Вадик Васильев не смог участвовать в концерте, и Боб попросил сыграть приятеля, которого знал со времён летних пионерских лагерей. Когда-то Дюша учился в одной школе с Родионом, а позже познакомился с Джорджем. В юные годы он профессионально занимался фехтованием, да так удачно, что только чудом не получил условный срок — за нанесение на улице колющей травмы ровеснику. Параллельно окончил музыкальную школу, а услышав по радиоприёмнику The Beatles, создал группу «Странно растущие деревья», из которой и был похищен Борисом.
«Приход Дюши не был ничем обусловлен, — рассуждал Гребенщиков. — Это было настолько естественно, что никаких последствий не возникало... Вообще-то изначально он был пианистом, но, как показала практика, фортепиано сложно таскать с собой, особенно когда ездишь автостопом. Помню, как мы с Дюшей разучивали по рукописным нотам двухголосия в песнях The Beatles: Tell Me What You See, Hello Little Girl и I’ll Keep You Satisfied. Мы предпочитали петь неизвестные песни, потому что в этом случае чудеса красоты творили мы сами, не имея понятия, как именно это пелось в оригинале. Поэтому каждая новая композиция добавляла счастья в нашу жизнь».
Больше всех фактом материализации Дюши впечатлился Армен Айрапетян, который увидел перед собой контуры реальной рок-группы.
«Я знал, что Джордж о музыкальной грамоте имел смутное представление, впрочем, как и Фан, — говорил Марат. — Но Миша хотя бы был неплохим гитаристом и, на мой взгляд, куда сильнее, чем Борис. И только с появлением Дюши профессиональный уровень «Аквариума» подпрыгнул до небес».
И в этот момент импульсивный Андрей Романов, который, по слухам, «распространял вокруг себя свет», сумел всех приятно удивить. Находясь под влиянием университетских друзей из группы ZA, он внезапно увлёкся игрой на флейте. Дело в том, что Ричард привёз из Америки пластинку Джереми Стейга, выступление которого в одном из нью-йоркских клубов покорило Мейера. Тогда он не догадывался, что Стейг сотрудничал с Биллом Эвансом и подыгрывал Тиму Хардину, Jefferson Airplane и Джими Хендриксу. С неподдельным восторгом Ричард рассказывал Дюше о частных занятиях со знаменитым флейтистом, а затем предложил послушать его альбом Wayfaring Stranger. К ним тут же присоединился Лёня Тихомиров, который уже читал о культовом музыканте в журнале «Америка».
«Мне всегда нравился Jethro Tull, хотя я
