О мастерстве саперов 2-го армейского инженерного батальона я хорошо знал по предыдущим боям и был доволен, что командарм Г. П. Коротков направил в полосу действия дивизии подразделения майора Стасюка.
И в этот раз, получив задание без шума убрать на реке лед в тех местах, где намечались паромные переправы, командир 2-го армейского инженерного батальона майор Стасюк предложил ночью, накануне дня наступления, распилить лед поперечной пилой, а затем пропустить отрезанные куски вниз по течению под сплошной лед. Так и было сделано. Задание было выполнено успешно и без демаскирующих взрывы звуков. Этот способ в данной обстановке был единственно правильным.
В этом мы убедились, когда узнали, что произошло в полосе наступления соседней 22-й армии. Там поступили иначе — подрывали лед. В результате образовалась ледяная смесь, которую было невозможно за короткое время ни пропустить под лед, ни выбрать на поверхность. В установленные сроки оборудовать паромную переправу соседям не удалось, и наступление было сорвано.
Впоследствии я узнал, что за проявленные находчивость, мужество и отвагу в боях на реке Великая майор Н. А. Стасюк был награжден орденом Отечественной войеы I степени, а за умелую организацию боевых действий инженерных подразделений и личную отвагу в боях за освобождение Прибалтики — орденом Александра Невского.
После получения необходимых указаний офицеры поспешили каждый в свою часть.
«Лейпунову будет трудновато, — сказал я командующему артиллерией. — Самое важное направление у него. От успеха 232-го полка будет зависеть выполнение задачи дивизией. Полковник Добылев, надо держать под сосредоточенным огнем высоту Кинжал и одновременно Чертову Гору…»
Косматое холодное солнце садилось в лес. Я поехал на свой НП. Обзор оттуда был хорошим: до второй и третьей траншей — видно почти все, а чтобы увидеть дальше, надо было взбираться на дерево, оттуда видна полностью первая позиция — три траншеи и вторая — две траншеи противника. На площадке, оборудованной па дереве, круглосуточно дежурят офицеры штаба дивизии и обо всем замеченном докладывают мне или полковнику Тарасову. Да и я, и начальник штаба время от времени поднимались туда.
Подготовка к наступлению между тем шла полным ходом. 24 марта части стали занимать исходное положение для атаки. Передвигались только ночью, со всеми мерами предосторожности. Первой заняла позицию артиллерия. В следующую ночь пехота. На дорогах подразделения встречали офицеры штаба, направляя на намеченные им позиции.
В ночь на 26 марта бойцы нашей 182-й и соседа справа 208-й дивизии 14-го гвардейского корпуса незаметно для врага перебрались по подтаивающему льду реки под обрывистый правый берег на участке Глыжина, Кузовиха. Левее готовились к атаке части 26-й дивизии 22-й армии.
В 7 часов 10 минут 26 марта грянула наша артиллерия, которая вела огонь в течение 80 минут. В 8 часов 30 минут вверх взмывают зеленые ракеты. По заранее подготовленным 8-метровым лестницам бойцы взбираются на обрывистый берег и атакуют врага. Стрелки, несмотря на сопротивление врага, преодолели первую траншею, безостановочно продвигались вперед. Переправившиеся танки быстро догнали цепь наступающих.
Огневой вал артиллерии по сигналу командиров наступающих полков переместился в глубь противника.
К 11 часам первая и вторая позиции врага были прорваны.
Вторые эшелоны полков очищали захваченные траншеи, дзоты от оставшихся там солдат противника. Выбиваясь из сил, артиллеристы тянули орудия, стараясь не отставать от пехоты. Связисты наладили связь.
Я перешел на левый берег, где уже оборудовали новый НП дивизии. Привели пленного офицера из 39-го пехотного полка 15-й пехотной дивизии войск СС. Я спросил:
— Какая задача была поставлена вам?
— Мы должны были удержать узел сопротивления до подхода резервов. Они должны были перейти в контратаку, но опоздали.
Все данные, приведенные в донесениях разведчиков старшины Козлова и младшего сержанта Паршикова, подтвердились. Бункера, дзоты на высотах Кинжал и Чертова Гора представляли собой маленькие, хорошо оснащенные крепости с взаимоперекрывающей системой огня. И конечно, лобовая атака этих опорных пунктов могла привести к большим потерям. Лейпупов тогда приказал батальонам обходить высоту Кинжал. Гитлеровцы, засевшие на высоте, не проявили при этом особого беспокойства. Никаких попыток выйти из окружения с их стороны не было. Думается, что они надеялись на подход тактических резервов.
Но время шло, а ожидаемая подмога не приходила. Теперь окруженным подразделениям противника ничего не оставалось делать, кроме как искать разрывы между наступающими подразделениями, через которые можно было бы пробиться на запад. Но найти эти разрывы в наших боевых порядках мало кому из них удалось, большая часть фашистов на высоте Кинжал была уничтожена, а часть взята в плен.
Батальоны 232-го полка после этого подтянулись на линию подразделений соседних полков.
Одним словом, на первых порах результаты наступления превзошли наши ожидания. Войска сумели выполнить задачу дня примерно к 14 часам. Вместе с соседями полностью овладели 1, 2 и 3-й позициями главной полосы обороны врага. Тем самым были созданы благоприятные условия для ввода наших оперативных резервов, но они в это время не были введены — находились на слишком большом расстоянии от первого эшелона. Да и сделать это было непросто. Весна буйствовала. Развезло все дороги, проходимость резко снизилась.
Однако вернусь к событиям 26 марта. Около 14 часов в воздухе появилась авиация противника, которая нанесла бомбовый удар по нашим боевым порядкам. Ударила немецкая артиллерия. При поддержке десяти танков фашисты перешли в контратаку, но мы ее отбили, как и все последующие.
В ночь на 27 марта противник сумел подтянуть резервы из глубины к захваченному нами плацдарму. Скрытно вышли они на исходный рубеж для контратаки. С рассветом шквал артиллерийского огня обрушился на наши боевые порядки, в воздухе повисли вражеские самолеты. Должен сказать, что спокойной жизни у фашистских летчиков не было благодаря зенитчикам 42-й дивизии. Вместе с пехотой форсировали реку ее зенитно-пулеметные подразделения, а батареи МЗА сразу же после захвата нами 1-й траншеи. Уже 26 марта зенитчики отразили три крупных налета гитлеровской авиации, сбили два вражеских бомбардировщика. После сильного авиационного и артиллерийского нападения противник перешел в контратаку, которую удалось отразить. Но контратаки следовали одна за другой, по всему фронту плацдарма. Отбивать их становилось все труднее, хотя на плацдарм уже переправили 1186-й истребительно-противотанковый полк, подразделения 239-го и 37-го танковых полков. Но этих сил для успешного продолжения наступления было недостаточно.
