В тридцать пять лет, почти через три года после скандального выступления в парламенте, началось практическое восхождение к образу человека-легенды – железного канцлера. С новым назначением от Бисмарка требовалось избавиться от темпераментных выходок и стать уравновешенным дипломатом. Нельзя сказать, что он легко преодолел эту ступень. Но он заставил себя вникнуть в суть дипломатии и даже… был готов учиться. Бисмарк неустанно работал, чтобы быть оригинальным, что было особенно нелегко в то время, когда практически все дипломатические должности были заняты военными.
По своему личному разумению и с целью улучшить качество дипломатической работы посол предпринял ряд частных визитов, например во Францию и Великобританию, где использовал все свое обаяние для того, чтобы «запомниться» монархам и дипломатам. На этом отрезке своей жизни он сделал все, чтобы его идентифицировали как будущее главное действующее лицо
Пруссии. Логика такой тактики была основана на взаимовлиянии первых лиц ключевых европейских стран. Сознательно или интуитивно, но Бисмарк начал разыгрывать такую схему, когда первые лица своей державы должны были получить «правильную» информацию о нем, Бисмарке, от влиятельных лиц других государств. Это было особенно нелегко еще и потому, что интересы европейских держав всегда пересекались, и всегда по-разному. Необходимо было тонко чувствовать и знать, какое именно мнение, какого именно дипломата или монарха, какой страны может помочь, а какое навредить делу. При этом не менее важным оказывалось мгновенное понимание психологии собеседника, чтобы разыгрываемая роль оказалась верной. Но тот факт, что далеко не юный дипломат отважился на такие рискованные шаги, говорит не только о вере в себя и свои силы, но и о готовности к большой игре – использовании того шанса, который лишь иногда дается игроку, но, не применив который, он отбрасывает момент реализации цели на многие годы и десятилетия назад, а порой и навсегда. Не слишком обходительный с женщинами, Бисмарк научился очаровывать: встретившись на одном из балов с английской королевой, он сумел произвести на нее такое впечатление, что последняя не преминула упомянуть об этой встрече в своем дневнике.
Все же бурная и потрясающе динамичная деятельность не была в жизни столь же эффективной, как в планах. Многофакторность влияния на карьеру любого политического или государственного деятеля сказалась и на судьбе Бисмарка-дипломата. В погоне за влиянием на короля он выпустил из виду состояние его здоровья и, как следствие, недооценил позиции принца Прусского. В результате, когда из-за резкого ухудшения здоровья короля было введено регентство, принц, не питавший особой любви к радикализму и потенциальной тяги к риску Бисмарка, отправил последнего в политическую ссылку – послом Пруссии в Петербург. Не помог повлиять на позиции Бисмарка даже чрезвычайно объемный и исключительно оригинальный анализ прусской внешней политики, создание которого, к слову, демонстрирует сформировавшуюся еще в юные годы привычку Бисмарка бороться до конца, используя в том числе и самые необыкновенные и нетрадиционные средства. Не исключено, что именно этот труд и сохранил Бисмарку дипломатическую карьеру, учитывая, какую объемную чистку произвел новый управитель государства. Бисмарк слишком хорошо знал, что бездеятельность есть болезнь, имя которой – нерешительность. В его действиях всегда присутствовали решимость, смелость и большая доля риска, и главное – он всегда действовал…
И все же редкий изворотливый ум Бисмарка сумел не только пережить нелегкие времена, но и превратить полученный кислый лимон в сладкий лимонад. Впечатление, произведенное на русского царя и влиятельного министра иностранных дел Горчакова, оказалось настолько серьезным, что даже спасло уполномоченного посланника от увольнения, когда он позволил себе отнюдь не присущую матерым дипломатам ошибку – возмутиться действиями принца-регента в присутствии того же царя, о чем тут же донесли прусскому лидеру. Вкупе с большой отдаленностью от Берлина она отбросила его далеко назад от успешной карьеры. Какое-то время даже ему самому казалось, что дальнейшая борьба бесполезна. Но и в такие трудные минуты он сумел побороть собственные человеческие слабости и депрессию, чтобы оставаться последовательным в своем движении к цели.
Когда Бисмарку исполнилось сорок пять и король Фридрих испустил дух, казалось, на дальнейшем восхождении по служебной лестнице можно поставить крест. Но и тут незаурядная выдержка и просто немыслимое для бисмарковских темпов терпение были вознаграждены: внутренний кризис в Пруссии и отсутствие в стране серьезной политической фигуры заставили вспомнить нового короля о колоритности неустрашимого Бисмарка. Король достаточно долго колебался, не назначить ли эту бушующую, жаждущую деятельности натуру министром, но его природная нерешительность так и не позволила сделать окончательный шаг. Вместо этого он, очевидно, чтобы с относительно близкого расстояния рассмотреть восходящую звезду, отправил Бисмарка посланником в Париж. Для последнего это было еще одно поражение, удар судьбы, которым он уже потерял счет. На самом деле это была не воля рока, а лишь расплата за многочисленные ошибки и за слишком не свойственную дипломату резвость.
Все-таки Бисмарк к тому времени уже добился того, что ни один сколько-нибудь следящий за событиями в Европе политик не мог не видеть в сокрушительной личности немецкого дипломата перспективного государственного деятеля. Это была исключительная заслуга Бисмарка. Он работал с удвоенной энергией, абсолютно не зная усталости, он думал о себе как о будущем государственнике европейского уровня – об этом свидетельствуют его письма того периода. Уже между приездом из России и назначением послом во Францию в письме своей жене Бисмарк упомянул об условиях, на которых он согласился бы сформировать правительство. Для дипломата, чья карьера вряд ли могла бы быть названа блестящей, это было дерзостью. Любопытно, правда, что он не скрывал своих амбиций и от тех, кто близко общался с королем и мог напоминать монарху о существовании постоянного кандидата. Но вера в себя и в победу не покидала его! Нужно было, не теряя ни дня, убедить в своих потрясающих способностях короля и его окружение!
И победа тоже не оставила его. Но, кстати, король не самолично принял решение – не кто иной, как Бисмарк, которого прекрасно информировали о том, что происходит в столице, ринулся навстречу монарху, как только почувствовал его психологическую готовность подчиниться стремительной и неукротимой воле этого не похожего на остальных дипломата, уже свято верящего в собственную миссию. И король сдался под немыслимым и ни на секунду не ослабевающим напором: после долгой аудиенции загнанный в угол внутриполитической ситуацией и собственной неспособностью принимать сильные решения король решился переложить проблемы на плечи вселявшего уверенность Бисмарка. Последнему недавно исполнилось сорок семь…
