Но еще за несколько месяцев до этих событий, в ноябре 1995 года, в газетах «Известия» и «Куранты» появилось письмо «Окружение президента теряет интеллигентность», адресованное Б.Н.Ельцину и подписанное Виктором Астафьевым, Артемом Афиногеновым, Борисом Васильевым, Фазилем Искандером, Риммой Казаковой, Анатолием Приставкиным, Львом Разгоном, Юрием Черниченко и другими не менее известными писателями:
«…Не следует забывать, что приход фашизма к власти в Германии «мирным, легитимным путем», — говорилось в письме, — бьш намного облегчен раздробленностью демократических сил, в среде которых каждый враждовал с каждым, подрывая на корню процесс формирования признанных демократических лидеров. Тем опаснее тенденция «вымывания» из президентских структур, с ключевых постов в государстве — в интересах бывшей советской и коммунистической номенклатуры — именно тех, кто изначально бьш верен цивилизованному пути развития России…»
Внутреннее чутье не обмануло творческую интеллигенцию: в самый разгар предвыборной борьбы, в июне 1996 года, вице-премьер правительства О.Н.Сосковец вместе с другими фаворитами был освобожден президентом от должности как человек, препятствующий развитию реформ в России (!), а чуть позже и Н.Д.Егоров как-то почти незаметно вновь оказался на родной ему Кубани…
У демократов был довольно большой разброс мнений: от А.Чубайса («Ельцин нужен как гарант продолжения реформ») и В.Никонова («избрание Ельцина — это меньшее из зол») до Е.Гайдара («выдвижение Ельцина — это лучший подарок коммунистам»). Внутри демократического движения явно происходил раскол.
В знак протеста против войны в Чечне и последних кадровых решений президента вышли из президентского совета С.Ковалев, Е. Гайдар, О.Лацис, С.Алексеев. И тем не менее президентский совет состоялся. Ушедших заменили Ю.Лужков и Н.Сванидзе. Президентский совет рекомендовал Б.Н.Ельцину выставить свою кандидатуру на второй срок. Леонид Смирнягин посоветовал не повторять ошибок НДР и не делать ставку на чиновников, в Том числе и на штаб О.Сосковца.
После разговоров с Владимиром Савельевым, Татьяной Кузовлевой, Юрием Черниченко было решено организовать в поддержку президента встречи московской и питерской интеллигенции. Существовали опасения, что обратной связи с президентом не последует.
Но я пообещал обязательно направить ему стенограммы встреч и обратить его внимание на все болевые точки.
Я выступил в «Известиях», изложил свой взгляд на итоги выборов в Госдуму, на последние отставки, на предстоящие выборы президента и попытался ответить на вопрос, почему нужно избирать президентом именно Б.Н.Ельцина. Суть статьи сводилась к тому, что «…с точки зрения гарантии реформ и стабильности в стране целесообразно сохранить президентство за Б.Н.Ельциным. Я пишу это убежденно. Почему?
Во-первых, с трудом, но мы продвигаемся по пути развития законодательства и, хотят того или не хотят некоторые политики, но факт остается фактом: именно нынешний президент является инициатором, организатором и гарантом конституционной и правовой реформы в государстве.
Во-вторых, хотя в продвижении реформ и преобразований получается не все, как задумывалось, как хотелось бы, но движение и некоторый прогресс есть, и гарантом здесь также выступает Б.Н.Ельцин.
В-третьих, именно в эти годы мы впервые ощутили свободу — свободу выбора, свободу слова, свободу жизни, если хотите,
Остается надеяться, что мы не совершим роковой ошибки, когда из-за наших сомнений, неумений и разобщенности к власти придет большевизм».
Статья позволила определить стартовую позицию для разговора с колюче настроенной творческой интеллигенцией вкупе с лидерами политических партий и общественных объединений, встречу с которыми я провел в один из вечеров за общим столом. Помню, только А.Чубайс высказался категорично и твердо за поддержку Б.Н.Ельцина, Е.Гайдар — так же категорично — против, Г.Старовойтова, И.Хакамада, Л.Пономарев, В.Лысенко и другие заняли неопределенную, выжидательную позицию, некоторые были согласны с Е.Гайдаром — искать новую кандидатуру.
Меня часто спрашивают: «Были ли вы правы тогда?», «Как это видится теперь, когда Ельцин переродился?», «Вы себя не чувствуете виноватым?». Сразу скажу, что многим из того, что произошло потом, после выборов, я, конечно, недоволен, недоволен и жизнью, и работой, и поведением Ельцина. Но если сопоставить то, что принесло стране его президентство, и то, что могло произойти с приходом к власти коммунистов, то я твердо остаюсь на своих позициях — другого выбора тогда не было.
С Е.Гайдаром мы продолжили разговор за городом, на даче, где он писал книгу. Мы навестили его вместе с Александром Николаевичем Яковлевым. Мне было непонятно резкое изменение отношения Егора Тимуровича к президенту и хотелось знать его доводы. Но они были общеизвестны: Чечня, кадры и, наверное, резкий отход президента от реформаторов. Гайдар был настолько непримирим и возбужден, что готов был предложить любую кандидатуру — С.Ковалева, С.Юшенкова, А.Яковле-ва, Б.Немцова, но только не Ельцина. Мы так ничего и не добились в разговоре с ним, а это значит, его партия в движении поддержки Ельцина участвовать не будет. Напоследок я не удержался:
— Все равно вашей партии поддерживать Ельцина придется, если мы не хотим сдать власть коммунистам.
Я провел встречи с творческой интеллигенцией в Москве и в Санкт-Петербурге, как и намечал. Они были трудными, взаимопонимание на них складывалось тяжело. Слишком много накопилось претензий, обид, недоуменных вопросов и разочарований.
Именно на одной из таких встреч в здании мэрии Москвы внезапно скончался включившийся в горячий спор с Г.Сатаровым о Чечне поэт Юрий Левитанский. Помощь местных врачей и прибывшей «скорой» не смогли предотвратить его смерть. Ушел яркий мастер строки, совестливый гражданин России. Он не упускал ни одного случая, чтобы выступить против войны в Чечне.
— Я знаю, что от бомбежек погибло пять тысяч детей. Мы должны искать другие методы выхода из конфликта.
Это его почти последние слова. Помню, как он не хотел в дни чеченской войны принимать награду лауреата Государственной премии России из рук президента. И согласился лишь потому, что представилась возможность сказать открыто Ельцину о своем решительном несогласии с его силовой политикой…
На обеих встречах с беспощадностью говорилось о том, что исчезла связь президента с обществом, не стало должного его — ив целом власти — общения с людьми. Оно — это общение — появлялось ненадолго, лишь в периоды предвыборной кампании или кризисных для президента ситуаций, и то в силу необходимости.
