Мы, советские кинооператоры, направили в смешанную комиссию заявление с просьбой разрешить нам прибыть в Ханой до вступления туда войск Народной армии.
Вечером 7 октября, наконец, нам сообщили, что мы — трое советских кинооператоров и наши вьетнамские коллеги аккредитованы при Интернациональной контрольной комиссии, которая ходатайствует перед французскими военными властями о допуске нас в Ханой. Каждому из нас вручили документ Интернациональной комиссии. Разрешение французского военного командования на въезд в Ханой получено. Белый листок «Лессе-Пассе», подписанный полковником де Винтером — командующим оперативной зоной Ханоя, разрешает пересечь линию, разделяющую войска обеих сторон и свободно передвигаться по Ханою в обстановке объявленного французами в день 9 октября военного положения.
Еще до восхода солнца мы покидаем крестьянский дом, в котором провели эти последние перед Ханоем часы.
Пошли. Выходим на шоссе, где нас ждут машины.
Точно в семь утра подкатывает «джип» с двумя флажками — вьетнамским и французским. Из него выходит молодой вьетнамский офицер и французский капитан в красной с золотыми шнурами кепи. С веселой французской приветливостью он здоровается с нами.
Въезжаем в Ханой под проливным дождем. Проезжаем по окраинам. По улицам с сумасшедшей скоростью мчатся «джипы», громыхают колонны грузовиков, проходят патрули французских солдат. Омываемые ливнем широкие проспекты центра города почти безлюдны.
У отеля «Сплендид» под навесом двое французских часовых. Входим в тихий пустынный вестибюль. В углу около стойки бара, развалясь в мягких креслах, пьют пиво несколько канадских офицеров. В двух крупных гостиницах Ханоя «Метрополь» и «Сплендид» расположились сотрудники Интернациональной контрольной комиссии, иностранные журналисты. Проходим в отведенные нам на втором этаже комнаты.
В большом номере огромная кровать с москитным пологом, письменный стол с настольной лампой. Подхожу к выключателю, повертываю его, загорается электрический свет. Осторожно ступая по паркету, мы с Мухиным идем в ванную. Словно боясь ожога, Женя поворачивает кран. Из крана идет вода! Смеясь, взглядываем друг на друга. Этого мы не видали уже сколько месяцев!..
9 октября! Этот день войдет в историю вьетнамского народа как один из самых светлых дней. Колонизаторы, на протяжении восьмидесяти лет считавшие столицу Вьетнама своей землей, в этот день ушли.
Всю ночь мы не спали, обсуждая в мельчайших деталях план съемок освобождения столицы.
6 часов 30 минут утра. По улице Зуй Тан, идущей от центра города на юг, доезжаем до пункта встречи офицеров обеих сторон. Посреди улицы машина с двумя флажками: вьетнамским и французским. Офицеры обсуждают над картой последние детали передачи большой зоны города.
Оба офицера смотрят на часы. 6 часов 55 минут. Командир броневой французской колонны говорит что-то в микрофон рации. Подняв руку в кожаной перчатке с раструбом, он подает команду своей колонне бронетранспортеров. Зарычав моторами, машины трогаются и, набирая скорость, устремляются к северу по безлюдным улицам.
Через несколько минут, ровно в 7 часов утра машины с вьетнамской пехотой пересекают перекресток и трогаются за бронетранспортерами. Вслед за машинами посредине мостовой идут цепи вьетнамских солдат.
И здесь происходит чудо: безлюдные, вымершие улицы оживают! Еще не утих шум удаляющихся бронетранспортеров, как тысячи алых флагов, словно кто-то единым движением рассыпал их, взвиваются в окнах, дверях, на крышах домов. И сразу становится тесно на улицах от ликующих, кричащих, машущих руками, поднимающих над головами детей, аплодирующих, плачущих от радости, поющих, смеющихся людей. С трудом пробирается через эту толпу машина с двумя флажками, с улыбающимся вьетнамским офицером и уныло склонившим голову в красном кепи с золотыми шнурами пожилым французским майором. А могучая волна ликования тысяч людей катится дальше и дальше к центру города вслед за удаляющимися бронетранспортерами.
В 8 часов утра, перейдя границу следующей зоны, вьетнамские караулы становятся на охрану зданий индокитайского банка, главного почтамта, резиденции губернатора Индокитая, занимают весь центральный район города и, перейдя через улицу Америки и улицу Британии, выходят к озеру Возвращенного меча.
11 часов 30 минут. Вьетнамские караулы занимают электрическую станцию, водопровод, вступают в древнюю Цитадель.
16 часов 30 минут. Вьетнамские солдаты переходят рубеж последней, примыкающей к мосту зоны и вступают на мост.
Вплотную, на расстоянии шага от спины последнего французского солдата, покидающего столицу Вьетнама, бойцы Народной армии проходят по мосту и становятся в караул четвертого его пролета.
В эту минуту мы сняли символический исторический кадр: на первом плане стоит на мосту вьетнамский часовой, а там дальше, не оборачиваясь, слегка сутулясь, уходят три французских солдата. Последние французские солдаты покинули Ханой. Покинули навсегда!
Наступал день нашего отъезда. Восемь месяцев провели мы в сражающемся Вьетнаме. Снято около сорока тысяч метров пленки. Запечатлены эпизоды героизма и доблести народа-бойца, народа-труженика. Нелегко нам будет расставаться с друзьями!
Покидая Вьетнам, мы направились для прощальной встречи с товарищем Хо Ши Мином в бывшую резиденцию губернатора Индокитая в Ханое. Машина почему-то миновала колоннаду дворца и помчалась по аллеям в глубь парка. Куда едем? Не ошибся ли шофер?..
В тенистой глубине парка маленький домик. Не то сторожка, не то жилище садовника. И снова, как тогда, в джунглях, в бамбуковом «дворце президента», вышел нам навстречу товарищ Хо Ши Мин в той же одежде крестьянина, в резиновых из автомобильных покрышек сандалиях, с той же доброй улыбкой. Только теперь на его плечи накинута ватная солдатская куртка. Это было в декабре…
И словно не прошумели над нами месяцы войны, проведенные во Вьетнаме. Так же остроумен и радушен гостеприимный хозяин садовничьей сторожки, так же лучисты добрые его глаза, и снова на эти глаза набегает тень грусти, когда говорит президент о страданиях миллионов людей там, южнее 17-й параллели, где царит жестокий террор, где переполнены застенки, где враги человечества, империалисты, делают все, чтобы нарушить завоеванный мир.
— Борьба не окончена, — говорит он. — На нас с надеждой смотрят люди многострадального юга Вьетнама. Они верят в свое правительство. Они знают, что у нас миллионы друзей во всем мире — во Франции, в Советском Союзе. Вьетнамский народ уверен в своей окончательной победе, уверен в том, что мы завоюем единство нашей родины.
