Уже 29 ноября Военная коллегия предписала немедля ввести в действие спешно изданные ею уставы «о полевой пехотной службе» и «полевой кавалерийской службе». Распорядился об этом Николай Иванович Салтыков, воспитатель Павла I, которого новый монарх мгновенно произвел в фельдмаршалы (мы помним, как нелегко достался этот чин Суворову!) и назначил президентом Военной коллегии. Уставы, родившиеся из прилежного чтения старых немецких книг и практики гатчинских вахтпарадов, возмутили Суворова до глубины души.
Они были переполнены глупостями. Например, у унтер-офицеров отняли ружья: теперь они должны были красиво салютовать алебардами. В полку стало на 100 штыков меньше — а ведь у Суворова и офицеры шли в атаку с ружьями. Уставы не оставляли места для инициативы. Их составители старались регламентировать все, что способно было изобрести прусское воображение. Одна глава была посвящена тому, как генералам обедать в поле. Суворову как фельдмаршалу непременно полагалось «иметь стол на 10 кувертов (столовых наборов на человека. — Авт.) без десерта, да другой для офицеров на 6 кувертов». Другая глава предписывала, как начальствующим лицам передвигаться в походе. Суворова обязывали иметь «карету цугом, две фуры, четыре повозки; число же верховых и вьючных лошадей не ограничивается», — гласил пехотный устав. Судя по нему, Александр Васильевич всю его жизнь ходил в походы как младший офицер: «субалтерн-офицерам не иметь повозок, но по вьючной и верховой лошади»{157}.
Благоглупости начальства сами по себе никогда не страшили армию. Она всегда умела обращать их в свою пользу или спускать на тормозах. Но уставы били по главным достижениям Суворова, сделавшим его солдата непобедимым. Они уничтожали гибкость командования применительно к обстановке. Их составители предписывали только линейное построение в три шеренги, не ведая ни о каре, ни о колоннах, ни о рассыпном строе егерей. Устав был ориентирован лишь на стрельбу, без действия штыком. Причем стрельбу не только «наступательную», но и… «отступную».
Большим массам пехоты держать этот строй было нелегко даже на плацу, поэтому устав снизил число шагов в минуту до 75, а размер шага — до аршина, вместо суворовского аршина и полутора аршин. «Шаг мой уменьшен в три четверти, — констатировал полководец, — и так (в наступлении) на неприятеля вместо сорока — тридцать верст».
Уставы и масса указов Павла I были пронизаны крайним недоверием к командирам всех уровней. В первые же дни царствования он уничтожил Генеральный штаб и власть главнокомандующих армиями, за ними — генералов, полковников, майоров и даже капитанов. Даже разрешить капитану брак или перевести прапорщика в другую роту можно было лишь указом императора (точнее, его секретарей). Великой российской армией Павел собирался управлять из кабинета, как своим Гатчинским отрядом. Суворов, имевший при «матушке-императрице» полную военную, хозяйственную и кадровую власть, в т.ч. право производства в чины до полковника, с лишением его всех прав смириться не мог.
Дивизии были упразднены, их генералов заменяли безответственные за организацию войск инспекторы (любого чина). Особенно сильные удары император нанес по полковникам и полкам. У генералов он отменил «дежурства» — штабы, у полковников — канцелярии, особенно необходимые для четкого управления в военное время. Император полагал, что там люди укрываются от службы! И при этом требовал ежемесячных отчетов по всем мелочам армейского и полкового хозяйства…
Овеянные славой названия полков отменялись. Теперь их (а также батальоны, эскадроны и роты) следовало именовать по фамилиям шефов и командиров. В прусской армии, где шефы полков не менялись по 20–30 лет, это проходило. У нас же Томский мушкетерский полк за 30 месяцев сменил 6 шефов, а Муромский за месяц — 5 шефов… При этом возможности шефа были ограничены по сравнению со старым командиром полка, а права подчиненного ему полковника превратились почти в ничто.
Павел I в каждой инициативе подчиненных, начиная с фельдмаршалов, видел только злоупотребление. Даже начальник его военно-походной канцелярии граф Ростопчин был наделен (в 1797 г.) одним правом: докладывать государю и передавать его повеления. Но меньше всего император доверял солдатам. Строй полка по новому уставу должны были обрамлять две отдельные от батальонов карательные флигель-роты, придуманные пруссаками, чтобы хоть как-то направлять в бою сброд своих нанятых или насильно завербованных солдат. Русских солдат, прежде пользовавшихся относительной свободой на постое, предписывалось загнать под охрану в казармы.
Воинов уставы и указы императора превращали в игрушечных солдатиков, обязанных лишь механически маршировать и палить в белый свет по команде. Павел I выступил против единообразного «мужицкого» обмундирования, в котором побеждала армия его матери. В войска вернулись косы и смазанные жиром, напудренные парики. Штаны и гетры делались узенькими, чтобы туго обтягивать ноги. Каждый полк должен был теперь иметь свои цвета формы, часто самых замысловатых оттенков и сочетаний.
Большинство «нововведений» Павла в Западной Европе и России давно проходили; они даже в Пруссии были позавчерашним днем. Неудивительно, что самый передовой военный мыслитель и полководец XVIII в. принял их как прямое оскорбление своего и всей армии достоинства. Именно в это время Суворов закончил свою «Науку побеждать» — разговор с солдатами во время учений, содержащих краткий свод необходимейших правил, которые полководец создавал и проверял на практике много лет.
«За ученого трех неученых дают».
«Науку побеждать» Суворов продумывал всю свою военную жизнь, но в виде единого наставления каждому солдату написал, как считают историки, в 1796 г. в Тульчине. В этом маленьком городке на берегу Южного Буга располагалась штаб-квартира командующего Юго-Западной армией фельдмаршала Суворова. Спокойная жизнь, комфортабельное квартирование в замке графини Потоцкой на этот раз, кажется, не раздражали Александра Васильевича. Отстраняясь мысленно от мелочной опеки и придирок императора, он наслаждался возможностью основательно обучать войска и писать книгу с тактико-строевым «Учением разводным» для командиров и «Разговором» с солдатами.
В тот век война была увлекательной игрой знати, когда генералы с упоением строили «системы» и выписывали тома об «эволюциях», исполняемых безмозглыми механизмами армий. Суворов увидал простого солдата и сказал: вот источник победы! Великий полководец повторил древнюю истину. Однако суворовские «чудо-богатыри» превзошли подвиги древних. Даром ли Александр Васильевич всегда отдавал им лавры своих побед?!
