Вскоре из первого батальона тоже прибыл связной и доложил, что батальон ведет бой за скотный двор и школу, где гитлеровцы хорошо укрепились. Особенно отличились пулеметчики. Командир пулеметной роты лейтенант Кулик был ранен, но в тот момент, когда один расчет вышел из строя, он лег сам за пулемет максим и вел огонь, пока подразделение не захватило каменное здание школы. При этом был полностью уничтожен минометный расчет противника.
Все тише слышались треск пулеметов, разрывы гранат. Бой переместился с окраины села вглубь. И вдруг новое сообщение по телефону: Командир второго батальона убит, а комиссар ранен. Это была серьезная потеря. Комбриг бросился к телефону, но связь оказалась прерванной. Пришлось немедленно перенести КП в район кладбища, ближе ко второму батальону.
Когда мы вступили в Языково, в селе была обычная суматоха после боя. Посредине улицы стояли разбитые прямым попаданием огромные вездеходы, похожие на троллейбусы, штабные автобусы, мощные тягачи. Везде валялись убитые. Около церкви - штабеля снарядов и патронов, оставленных противником.
Задуманный комбригом план окружения вражеского гарнизона в Языкове не был полностью осуществлен из-за неудачи на левом фланге, где действовал батальон майора Тулупова.
Здесь рота лыжников лейтенанта В. Д. Сморгунова должна была обойти село с тыла, перерезать дорогу на Борносово и ударить по деревне Языково с запада. Лыжники проделали 20-километровый путь, бесшумно подошли к селу на рассвете, и теперь им следовало преодолеть широкую открытую лощину, которая хорошо просматривалась из села.
Чтобы не выдать своего присутствия, лейтенант приказал роте залечь на опушке березовой рощи, вплотную подводившей к крайним домам колхозников. Командир роты предполагал с началом атаки коротким броском миновать лощину и замкнуть кольцо окружения. Бойцы залегли и стали ждать сигнала атаки. Через полчаса небо осветила ракета. Вдали в просветах между стволами берез уже были видны темные очертания построек. Лыжники поднялись и двинулись вперед. Неожиданно рощу потрясли взрывы, выше деревьев взметнулись грязно-серые столбы снега и земли. Бойцы наткнулись на минное поле. Раненый лейтенант Сморгунов нашел в себе силы подняться и с криком За мной! побежал вперед к селу. Он помнил, что спасение только там. Уцелевшие бойцы устремились за своим командиром. Не успели они добежать до опушки, как новая серия взрывов накрыла роту - теперь непрерывно били немецкие минометы. Сморгунов и. бежавшие рядом с ним красноармейцы упали замертво. Все же остатки лыжного отряда удалось спасти нашим танкеткам. Старшина Пузанов, возглавив лыжников, устремился за танкетками и вывел своих товарищей с минного поля.
Но и здесь вышла заминка. Танкетки из-за глубокого снега двигались по дороге в кильватер. Стоявшая у церкви немецкая противотанковая батарея быстро пристрелялась и в несколько минут подбила две машины. Двум другим удалось при поддержке лыжников подойти к батарее и частично уничтожить ее личный состав. Но замкнуть кольцо окружения вокруг деревни не удалось. Потому-то часть вражеского гарнизона вырвалась из Языкова.
Бой уже гремел на окраине деревни Борносово, когда от раненых нам удалось узнать подробности гибели капитана Голяко.
Преодолев сопротивление гитлеровцев на северной окраине, передовые подразделения во главе с капитаном ворвались в Языкове и начали очищать дом за домом. Фашисты стреляли из подвалов, с чердаков, из окон домов. Приходилось выбивать противника штыком и гранатой, а кое где - его же автоматами. Вот разгоряченный боем капитан остановился, чтобы дать нужное приказание, а с чердака соседнего дома сухо и коротко протрещала автоматная очередь. Капитан пошатнулся и упал. Это была тяжелая для нас потеря. Весть о смерти любимого командира быстро облетела батальон. В командование вступил комиссар батальона Романов. С возгласом Вперед, товарищи! Отомстим за командира! он поднял бойцов, но в следующий миг уже был ранен, хотя и не подал вида... А на другом участке наступающих возглавил комсомолец, 22-летний младший лейтенант Митин. Он повел моряков батальона, выбивая фашистов из последних домов и сбрасывая их в реку Волгушу.
Позднее я узнал подробности героических дел комсомольца Василия Кирилловича Митина. До фронта он служил командиром прожекторного взвода на одной из батарей береговой обороны Тихоокеанского флота, однако служба в прожекторном взводе не удовлетворяла смелого и решительного офицера Митина, и он все время просил командира батальона перевести его на должность командира огневого взвода, - поскольку очень любил артиллерийскую технику. Но его не переводили. Когда же началась война, Василий Кириллович подал рапорт о переводе в морскую пехоту, при этом заявил командиру: Пустите меня на фронт. Что я у вас буду небо мазать? Лучше пойду фашистов бить. Митина отпустили. В бригаде он был назначен командиром огневого взвода в противотанковый дивизион, но матчасти не оказалось. В бою за Языкове Митин участвовал со своим взводом как пехотинец. Но вот лейтенант с группой бойцов, уничтожив прислугу, захватил у врага миномет. Повернув его в сторону противника, моряки открыли огонь по отходящим гитлеровцам и продолжали стрелять до тех пор, пока не кончился боезапас. На второй день боя смельчаки первыми ворвались в Борносово, захватили новый комплект мин у врага и вновь громили врага его же собственным оружием. На поле боя Митин показал себя инициативным и находчивым командиром. Он в течение двух недель успешно воевал трофейным оружием, пока не получил артиллерийскую противотанковую батарею отечественного производства.
Я узнал от краснофлотца Маничева и подробности подвига, совершенного моим воспитанником Никитиным. Со стороны кладбища в село ворвалась рота лейтенанта Черепанова. Продвигаясь с боем вдоль села, моряки встретили упорное сопротивление. Гитлеровцы, засевшие в большом доме, сильным пулеметным огнем преградили путь наступающим. Дом был обложен до окон бревнами и мешками с землей, окна превращены в амбразуры, из которых простреливалась вся улица. Несколько раз атакующие поднимались в атаку, но каждый раз на них обрушивался многослойный свинцовый ураган. Продвижение роты приостановилось. Черепанов понимал, что задержка наступления усилит врага.
Уничтожить огневую точку вызвался Никитин и попросил при этом:
- Дайте побольше гранат, да почаще беспокойте фашистов!
Лейтенант разрешил.
- Берите помощников по своему усмотрению, а гранат - сколько донесете!
Окинув взглядом бойцов отделения, лежавших за срубом колодца, старшина скомандовал:
