Николай Берг - Записки о польских заговорах и восстаниях 1831-1862 годов

377

В русском переводе в Библиотеке для чтения, 1864, февраль, с. 23–24.

Авейде, II, 145, примечание.

Деревня Видлянов, принадлежащая ныне графине Августовой Потоцкой, находится всего в 10 верстах от Варшавы. Замечательна дворцом короля Яна III Собесского, садом и парком, где некоторые тополя посажены рукой этого короля.

Дело А. В. № 7.

Обыкновенное, народное название Свенто-Янского костела.

Начинаются «добавления».

Большие подробности погребения можно видеть в «Варшавской Газете» 1861 года, № 242 и 243.

Сообщено автору самим Казачковским. Некоторые подробности распоряжений по введению военного положения можно также видеть в приказе варшавского обер-полицмейстера от 1 (13) октября 1861 года, напечатанном во всех варшавских газетах. Казачковский подал наместнику еще прежде записку о необходимости военного положения, составленную под его редакцией разными чиновниками канцелярии наместника и генерал-губернатора. Эта записка напечатана в «Чтениях в Императорском обществе истории и древностей Российских при Московском университете», 1869. IV, 157.

Вот это постановление вполне: «§ 10. Во все костелы отрядить полицейские команды, кои должны в случае пения запрещенных гимнов давать знать ближайшему начальнику войск, который посылает к тому костелу, где поются гимны, войско. Войско внутрь костела не входит, но, при выходе оттуда народа, арестует мужчин, пропуская женщин и детей. При этом, если можно, присутствует один из полицеймейстеров. Во всяком случае должен быть непременно цыркуловый комиссар» (полицейский офицер, выше нашего квартального надзирателя и ниже частного пристава).

Сообщено адъютантом Герштенцвейга; ниже некоторые подробности от него же.

Действительно был какой-то подземельный ход в тех местах. Позже спускались туда наши офицеры, и один из них рассказывал автору, что, сойдя в саду Замойского в грот близ угла теперешней веранды, он вышел каменным коридором в сакристию Свенто-Кршиского костела. На дороге поднял женский зонтик.

Сведения от его адъютанта, стоявшего тогда подле генерала.

Какая страшная история! (Сведения от того же адъютанта.)

Сведения от Казачковского. Сообщая об этом автору, он заметил, что в течение всего 1861 года и позже не было минуты, казавшейся ему настолько опасной, как утро 16 октября.

Не подлежит сомнению, что на этом заседании было довольно много светских лиц разного звания, но имена их остались неизвестными, несмотря ни на какие расследования.

На основании якобы «завещания» Фиалковского, к администратору были приставлены в звании так называемых дорадцев (doradca – «помощник, советник»), те же самые лица, которые были в этом звании и при покойном архиепископе: именно каноники Дзяшковский и Секлюцкий.

Сведения от Левшина. Он добавляет, что, когда он пошел к дверям, наместник будто бы воротил его с порога и сказал: «Не стесняйтесь!»

Сведения от князя Бебутова. Въезжая в исходе десятого часа в Цитадель, он встретил, к немалому своему изумлению, две большие партии арестантов, человек приблизительно 500, шедших по Константиновскому мосту в город. Потом, во дворе Цитадели, попалась ему еще партия. Пробыв в Цитадели около часу, в течение которого сортировка и освобождение непрерывно продолжались, и убедись, что о тюфяках и о прочем заботиться особенно нечего, князь поехал опять в Брюлевский палац доложить обо всем виденном генерал-губернатору, но его уже не было дома: он был в Замке.

В Петербурге составилось об этом точно такое же мнение. Говорили, что со стороны Герштенцвейта это уж чересчур по-рыцарски. Выпади пистолет Ламберту, он бы не застрелился.

Что был потом, последовательно, кабинетом Велепольского, Милютина (в его приезд в Варшаву) и Соловьева.

Сведения от князя Бебутова. Он подходил к двери кабинета несколько раз, приотворял ее тихо и видел Герштенцвейга в одном и том же положении, на ближайшей софе, которая и теперь стоит на том же месте, влево от двери.

Официальные источники.

Сведения от одного из адъютантов Герштенцвейга. Он сказывал между прочим, что после того, как было замечено сильное расстройство в генерале, кто-то умышленно испортил его револьвер или по крайней мере старался испортить.

Вообразите: два выстрела, и я еще жив!

Сведения от каноника Секлюцкого. Свенто-Янский костел заперт в 5 часов, а Бернардинский – в 6 часов пополудни.

В брошюре, нами цитированной, в тексте «Artur Zawisza i Michal Wollowicz» рассказывается, будто бы Завиша проникал и в Варшаву, арестован там у Ратуши, но бежал. Даже сообщается час, когда он вошел в Варшаву: 9 часов утра 14 марта н. ст. (с. 11).

Люборадзкий служил апликантом в Плоцком суде исправительной полиции; Вебер – в канцелярии президента города.

Подлинник можно найти в сочинении Борковского (Wyprawa Partyzancka do Polski w 1833. Lipsk, 1863, s. 28–33).