Ты понял? Взял я лом, разогнал их нахуй, сбил огонь… Но это я к чему? Чтобы ты убедился, чего делает человек в отчаянности. А Вика этого не поняла, оказалась такая же дешевка, как все.
Но все равно, я уже не мог без нее. На третий день меня вызывают в спецчасть. Я вылезаю из кабины, все от меня шарахаются. Иду по зоне страшный, как кровосос.
В спецчасти узнаю, что собирают этап на штрафную — прибыл наряд. Я с ходу записываю Мишаньку со всей пиздобратией, а сам выкидываю такую авантюру: вечером посылаю за статистом спецчасти Грейдиным и толкую ему:
— Мишаньку Силанова отставишь от этапа.
Он кричит:
— Шурик, не могу. Списки подписаны.
— Грейдин, перестань сказать. Ты меня кнокаешь? Или, может быть, ты меня в рот ебешь?..
Он был умный мужик и сделал все чин-чинарем: этап уходит, Мишанька один остается. Он крепко заметал икру, но держит фасон, ходит всюду под ручку с Викой.
Ходи, ходи, Бог, — недолго тебе боговать… Хляю до кума и раскидываю немыслимую чернуху:
— Гражданин начальник, Мишанька Силанов остался от этапа с целью, по сламе с Грейдиным. Он проиграл вас в карты и должен уплатить. У него уже и колун притырен где-то в зоне.
Кум был бздиловатый конек. Он кричит:
— Делай что хочешь, но найди мне этот колун. А Грейдина, мерзавца, — в лес, на общие работы!
Я ботаю:
— Колун я вам принесу в кабинет, но для этого мне надо потолковать с Силановым.
Через час Мишаньку в наручниках волокут в торбу. После отбоя я заваливаюсь к нему с Николой Слясимским и Толиком. Кричу:
— Добрый вечер, Бог. Пришел с тебя получить. Чего ж ты молчишь? Ты ведь был такой развитой, языкатый…
…Юрок, он у меня в ногах валялся, сапоги целовал. Мы из него сделали мешок с говном, все косточки потрошили, поломали ребра. Подпоследок посадили жопой об цементный пол и оторвались.
Я велел Толику сказать в санчасть, что у Мишаньки припадок и он весь побился об стены, а сам пошел дохнуть. Между прочим, Мишанька еще часа три хрипел, дневальный рассказывал.
По утрянке меня будит Никола:
— Шурик, ебать мой хуй, горение букс. Мишанька врезал дубаря, и режим рюхнулся — под тебя копают, роются в задках.
Я ему ботаю:
— Не бзди, кирюха! Дальше солнца не угонят, меньше триста не дадут. Если что коснется, тебя с пацаном я по делу не возьму.
Но теперь я знал, что мне надо действовать быстро, потому что каждый момент меня могли замести.
Иду к Вике в барак. Бабы кричат:
— Она с девочками в КВЧ.
Было воскресенье.
Иду в КВЧ. Вика сидит с какими-то оторвами на скамейке и поют самые паскудные воровские побаски:
Ты не стой на льду, лед провалится,
Не люби вора, вор завалится…
Я ей маячу, она без внимания. Тогда я подошел, взял за руку, отвел ее и толкую:
— Вика, кончай придуриваться. За Мишаньку ты, конечно, знаешь, что он уже труп. Не сегодня завтра меня крутанут, и я уеду на штрафняк — скажи, ты меня будешь ждать?
А она, как будто не к ней касается, выдернула грабку и пошла к своей шалашне. Я кричу:
— Вика, учти, дело идет о моей жизни и о твой жизни.
А она лупится на меня, как гадюка, и вызванивает:
Я стояла на льду и стоять буду,
Я любила вора и любить буду.
Тогда я вытягиваю финяк, подхожу и порю ее прямо по глотке, аж кровь в морду прыснула.
Повернулся — в КВЧ уже никого нету, все рванули кто куда, только скамейки поваленные, да Вика на полу, и весь пол в краске. Маленькая была, а крови много.
Сел я, достал кисет, сворачиваю, а руки — Юрок, ты план справлял? По плану человек чувствует, что костыли у него как трехметровые — а переступить порог не может. Руки длинные — а взять ничего нельзя. Так и я — знаю, что надо завернуть, а не умею. Посидел я, свернул все-таки и зашмолял.
— Шурик, а о чем ты в это время думал?
— Ни хуя я не думал. Я про гусенят думал. Когда я был пацан, меня мать приставила гусят пасти. А один гусенок был такой пидораст — никак не идет со всеми, обязательно отобьется. И очень доходной — уцепится за стеблинку, вырвет ее и сам на жопу хлопнется. Я с ним воевал, воевал, потом сгреб его в подол и несу. А он, падло, мне всю рубашонку обхезал. Я тогда взял пруток и давай его метелить. А гусыня надыбала это дело и ко мне. Как она меня понесла! И крылами, и клювом, и как хочешь. Спасибо, мать отняла, а то я уж думал — кранты мне. Я потом целый год заикался.
И вот я думаю: ебанный в рот, было же ведь время, когда я гусей боялся. Почему моя жизнь так повернулась?..
а в натуре на отмазку — в самом деле для защиты;
актироваться с понтом — обмануть медицинскую комиссию и по акту быть освобожденным;
базлать — орать;
бакланье — хулиганы, наглецы (воры их презирают);
балалас — сало;
барыга — скупщик краденого;
бацилла — жиры;
ББК — Беломорско-Балтийский канал;
бегать по воле — воровать на свободе;
бегать по городовой — заниматься уличными кражами;
бердыч — посылка;
беспредельный душок — беспредельная отвага, сила духа;
бздиловатый конек — трус;
бимбер — спиртное;
бить ливер — смотреть;
бобочки — сорочки, рубашки;
босяки — воры, блатные;
ботать — говорить;
брать кабур — делать подкоп;
буби козыри — все в порядке;
быть в вантажах — быть в выигрыше;
вагонзак — спецвагон для перевозки заключенных;
в говнах — поровну;
в голяшке притырена шпага — в голенище спрятан нож;
вертят — арестовывают;
верхние рюмы — термин лесосплавщиков, здесь: фигурально — верхние нары;
в краске — в крови;
в краснухе катился за фрея — ехал в товарном вагоне, выдавая себя за фраера;
волокут по кочкам и по корягам — подвергают всяческим неприятностям;
волчок — смотровой глазок в двери;
вохровский — ВОХР, «вохра»: вооруженная охрана;
врезать дубаря — умереть;
в ста колах — в ста рублях;
в торбу — здесь: в карцер;
горение букс — мы погорели;
грабки на баш, на калган — руки на голову;
граверный карьер — гравийный карьер;
давить косяка — искоса смотреть;
дать набой — намекнуть;
двинуть — не отдать проигрыш;
делят — сдают карты;
дешевизна — женщина;
динтойра — древнееврейское слово, означающее «суд торы»— высшее воровское судилище;
додуть, дотумкать — додуматься, сообразить;
дохнуть — спать;
дубак — тюремный надзиратель;
