Ознакомительная версия.
На более низком уровне санитарные роты состояли из полковых санитарных пунктов, которые отвечали за первый этап лечения и своевременную эвакуацию раненых во время боя, а также ведали гигиеническими и противоэпидемическими мерами. На уровне батальона санитарный взвод под командованием помощника врача (фельдшера) оказывал срочную медицинскую помощь раненым или больным солдатам, а потом отправлял их на дальнейшее лечение в полковые санитарные пункты. Санитарные отделения во главе с санинструкторами выполняли аналогичные задачи на уровне роты.
Качество и возможности военных госпиталей Красной Армии к 1942 году тоже повысились. В начале войны армии имели подвижные полевые госпитали единого образца. Однако их персонал и качество лечения сильно различались, а в условиях подвижных боевых действий многие из них были потеряны. К концу 1942 года разгромленные или брошенные госпитали были заменены новыми, а Главное санитарное управление начало формировать новые виды специализированных лечебных заведений — в том числе терапевтические и хирургические подвижные полевые госпитали, способные справиться со все возрастающем числом раненых и искалеченных солдат. Кроме того, появились новые госпитали для лечения легкораненых, которые позволяли добиться ускоренного возвращения в строй солдат без длительного пребывания во фронтовых и армейских госпитальных базах. Кроме всего прочего, это также подчеркивало, что Красная Армия начала испытывать нехватку живой силы. См.: В. И. Селиванов и Н. А. Вишневский, «Организация медицинского обеспечения войск в контрнаступлении под Москвой» // ВИЖ, № 1 (январь 1991): 47–49; Dmitriy Loza, ed. Fighting for the Soviet Motherland: Recollections from the Eastern Front, trans. James F. Gebhardt (Lincoln: University of Nebraska Press, 1998), 189–203.
См. например, приказы НКО за номерами 312 и 313, которые устанавливали продовольственные нормы в Красной Армии, в: Золотарев. НКО. 1941, 95-103.
Эти новые продовольственные стандарты и нормы, хоть и крайне скудные, тем не менее удовлетворяли минимальным требованиям войск. В описанные 14 категорий входили скоропортящиеся продукты, приготовляемые на полевых кухнях, в том числе картошка, крупа (; каша[290]), мясо (обычно сушеное или колбаса), макароны и овощи, обычно используемые для приготовления каш и тушеного мяса с овощами, вездесущий черный хлеб, а также сухое молоко и консервы, значительная часть которых попадала на фронт благодаря поставкам по ленд-лизу. Блестящее описание продовольственного снабжения и приготовления питания, сделанное младшим офицером, см.: Loza, Fighting for the Soviet Motherland, 176–188.
Полный текст приказа НКО за номером 0437 см. в: Высоцкий. Тыл Советской Армии, 114.; Золотарев. НКО. 1941, 124.
Там же, 148–149 содержит полный текст приказа НКО (и приказа ГКО) за номером 080.
Тыл вооруженных сил, 735.
Золотарев. НКО. 1941,215.
Тыл вооруженных сил, 735. См. также полный текст приказа НКО за номером 0409 в: Золотарев. НКО. 1941, 236–239.
Хрулев, «Становление стратегического тыла», 73.
Тюшкевич. Советские вооруженные силы, 292.
«Служба продовольственного снабжения»//ВОВ, 655. Например, в интендантских управлениях действующих фронтов имелись собственные отделы продовольственного снабжения; армии имели участки продовольственного снабжения в составе интендантских отделов; танковые и механизированные корпуса, дивизии и бригады имели собственные участки продовольствия и фуража в своих службах тыла, у полков были начальники продовольственного и фуражного снабжения, а у батальонов, на самом нижнем уровне распределения, имелись отделения продовольствия и фуража во взводах снабжения.
Там же.
Тыл вооруженных сил, 735.
«Служба продовольственного снабжения», 655.
Там же; Loza, Fighting for the Soviet Motherland, 111.
Среди многих источников см.: Boris V. Sokolov, «Lend-Lease in Soviet Military Efforts», JSMS 7, no. 3 (September 1994): 579–580[291]; В. Ворсин, «Помощь по ленд-лизу»//Тыл вооруженных сил, № 10 (октябрь 1991): 29–30.
«Служба продовольственного снабжения», 655.
Там же, 656.
С 1942 по 1945 год медперсонал в Красной Армии имел следующую численность:
Источник: Ф. И. Комаров и О. С. Лобастов, «Основные итоги и уроки медицинского обеспечения Советской армии в годы Великой Отечественной войны» // Военно-медицинский журнал, № 5 (май 1999): 10.
И что не менее красноречиво — процент заболевших составил примерно одну треть от общих медицинских потерь Красной Армии, которые ГВСУ зарегистрировало за время войны как число прошедших лечение, и около 25 % от 29 миллионов общих боевых потерь, зафиксированных действующими фронтами.[292]
Последние включали безвозвратные (необратимые) потери — то есть тех, кого считали убитыми, попавшими в плен или пропавшими без вести. Эти цифры также указывают, что процент больных среди проходящих лечение выбывших из строя в 1944 году в целом возрос до свыше 40 процентов, прежде чем несколько снизился к 1945 году. Средняя продолжительность госпитализации заболевших равнялась 34,5 дням. В число вышедших из строя, проходивших лечение в медицинских учреждениях ГВСУ, входили следующие (по категориям и годам):
Источник: Г. Ф. Кривошеев (ред.). Гриф секретности снят: Потери вооруженных сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах. М.: Воениздат, 1993, 134.
«Ветеринария» // BOB, 126.
Там же. Вдобавок к лошадям, ВУКА и его ветеринарная служба лечили также служебных собак и сотни тысяч голов скота, предназначенного для питания войск. Усиленная и старательная работа ветеринарии военного времени предотвратила вспышки заболеваний и эпидемий среди лошадей и стад и защитила солдат от инфекционных заболеваний, распространяемых животными. У ВМФ и НКВД имелись собственные ветеринарные службы.
Ознакомительная версия.
