Мне вспоминается некий Роже Стефан, хотя сейчас его что-то не слыхать. Он сделал несколько передач, которые назвал «Памятные портреты», как будто портретируемые уже покоились в могиле. Я тоже прошел через это. Жил я тогда в замке в Эшандене около Лозанны, и Роже Стефан в течение нескольких дней приезжал туда со съемочной группой. Кроме нескольких часов интервью — передача делалась в несколько приемов, — он выпросил у меня кое-какие семейные фотографии.
Жан Кокто прошел через эту передачу раньше, он-то и вселил в меня тревогу. Оказывается, этот Роже Стефан продал одному издателю право на публикацию альбомов, содержащих тексты интервью вперемешку с никогда не публиковавшимися фотографиями.
Кокто рассвирепел и даже подал в суд на незаконную публикацию. В это же время я получил несколько экземпляров моего альбома в роскошном кожаном переплете, озаглавленного «Памятный портрет. Жорж Сименон».
К счастью, книга поступила в магазины всего неделю назад. Пригрозив последовать примеру моего друга Кокто, я добился, чтобы продажа была приостановлена, а оставшиеся экземпляры пущены под нож.
Превосходный радиожурналист Жак Шансель[161] собирает в книги и издает взятые им интервью, даже не спрашивая разрешения у интервьюируемых.
А французское радио и телевидение совершенно спокойно может попросить вашего разрешения на бесплатное распространение таких-то и таких-то передач о вас в таких-то африканских странах, разумеется, во имя культуры. По чистой случайности это оказываются страны, куда ежегодно ездит охотиться г-н Жискар д’Эстен.
Но больше всего на радио, телевидении и в журналах возмущает наглость главных редакторов и редакторов отделов. Они так привыкли к настойчивости иных людей, стремящихся любыми средствами прорваться на малый экран или хотя бы на радио, что и к остальным относятся так же, полагая, будто оказывают вам благодеяние, отнимая у вас время и в какой-то мере нарушая вашу домашнюю жизнь.
Но не стану утверждать, что это общее правило. Я принимал у себя очень славные съемочные группы: после работы они старались устранить все следы беспорядка. Я встречался с журналистами, знающими свое дело; давать им интервью было чистое удовольствие.
Но сколько других существует наряду с ними! Таких, как, например, та дама, не знаю, пожилая или молодая, которая недавно писала мне с просьбой дать интервью от имени крупного швейцарского иллюстрированного журнала для женщин.
Первое, что она мне сообщила, причем, несомненно, с гордостью, что она ничего моего не читала, но хотела бы задать несколько интересных вопросов. Для кого интересных? Не знаю. Равно как не знаю, какие это вопросы.
Нередко молодые журналисты — и таких немало — пробегают в самолете какую-нибудь вашу книгу, прежде чем позвонить в вашу дверь. Они рекомендуются репортерами известной газеты. Потом оказывается, что к этой газете они не имеют никакого отношения, а интервью с вами печатают в сомнительном листке.
А что, если вообще выключить телевизор и радио? Не будет ли это неким самообеднением?
Я начинаю думать, что это, напротив, станет избавлением. Если бы комментаторы новостей хоть капельку знали историю! Сколько глупостей было говорено и писано о головокружительном росте преступности! Однако если проследить великие и малые события из века в век, начиная с библейских времен, станет ясно, что процент преступлений почти не изменился, несмотря на постоянное создание новых, все более эффективных видов оружия.
Напасть на дилижанс с однозарядным пистолетом, да еще скакать рядом с дверцей, казалось бы, куда как трудно, и тем не менее это было распространенным явлением.
В Соединенных Штатах так нападали на поезда.
В Гарлеме и в других «горячих» кварталах американских городов десяти-двенадцатилетние дети занимаются мелким воровством, причем нередко их подстрекают к этому родители; соперничающие банды молодежи сражаются на улицах, и при этом льется кровь.
Даже призывы господ Дютуров и им подобных к организации самообороны не новы: Америка долго переживала период, когда население само вершило суд, не обращаясь к помощи властей.
В заключение задам вопрос: не совершил ли ошибку Гутенберг, изобретая книгопечатание, Ньепс — фотографию[162], а братья Люмьер — кино[163]? Что касается телевидения, я не знаю, в чьем мозгу зародилась идея его создания, но в любом случае это наилучший подарок, какой только могли получить правители любого государства.
Назад пути нет. Скоро человечество получит стереовидение, и тогда можно будет созерцать нож, вонзенный в грудь или спину какого-нибудь бедолаги.
Уже изобретены дефолианты — химические бомбы, уничтожающие растительность, беспощадные шариковые бомбы, а совсем недавно — нейтронные, которые недолго останутся без употребления.
Самое странное, что я вовсе не пессимист. Разве у нас нет возможности выключить телевизор, не читать газет и журналов? Только что я спрашивал: самообеднение? Нет, избавление!
13 декабря 1978
Когда-то давно издавались скверно отпечатанные брошюрки, относившиеся скорей к области невинного жульничества, чем к литературе:
«Как выиграть в рулетку»
«Как выиграть в Национальной лотерее»
«Как выиграть в…».
Теперь выбор увеличился: кроме пари на трех первых лошадей в скачках, появились и другие способы вытянуть у нас деньги — спортивный тотализатор, лото, номера и т. д.
Но мне представляется, что такой же успех имел бы выпуск и таких книжонок:
«Как стать главой государства»
«Как стать министром или замминистра»
«Как стать политическим деятелем».
И пожалуй, наиболее достижимым из предлагаемого было бы:
«Как стать академиком».
Для этого не требуется никаких специальных знаний, никакого особого таланта, лишь исключительно гибкий позвоночник.
Для первых — путь лежит через высшие учебные заведения: Политехническую школу, Высшую нормальную школу, Школу политических наук, Национальную административную школу или — что гораздо надежней — через Финансовую инспекцию.
Прежде всего там вас научат держаться уверенно и несколько высокомерно. Предпочтение, разумеется, отдается тем, у кого перед фамилией стоит частица «де», или тому, кто женился на дочери, скажем, владельца металлургического завода, влиятельного банкира, крупного промышленника. Ну а тот, кто заключил подобный брак да еще имеет, кроме частицы «де», титул, безразлично — настоящий или фальшивый, просто-таки обречен сделать карьеру.
