Первое, что Хельдорф хотел узнать, было ли изображение на этой фотографии похоже на молодую жену Бломберга: я был не способен ответить на этот вопрос. Хельдорф потребовал, чтобы я тотчас же встретился с Бломбергом и напрямую спросил его об этом, так как было чрезвычайно важно установить истину. Я был так ошеломлен, что тут же позвонил в приемную министерства, чтобы спросить, не могу ли я встретиться с ним; мне сказали, что его нет, так как он уехал в Эберсвальд, чтобы привести в порядок дела его матери, Хельдорф слушал мой телефонный разговор. Наконец он рассказал мне все: фрейлейн Эрна Грун, которая теперь стала женой Бломберга, привлекалась полицейскими властями по месту ее фактического проживания за аморальность. С моей стороны было бы некорректно раскрывать детали, которые я смог прочитать на ее полицейской карте.
Теперь я понял, почему Хельдорф был так взволнован; я сказал, что, по-моему, Бломберг должен будет расторгнуть этот брак, как только личность его жены будет точно установлена. Мы решили, что наши дальнейшие шаги должны быть следующими: я сказал, что смогу показать Бломбергу ее полицейскую карту на следующий день, несмотря на то что я не мог скрыть тот факт, что, как будущий свекор его дочери, я испытывал сильнейшее смущение. Хельдорф, однако, не захотел оставить мне эту карточку до следующего дня; он сказал, что он предпочитает не выпускать ее из своего поля зрения; он хотел прояснить этот вопрос немедленно. Тогда я направил его к Герингу, который был свидетелем на их свадьбе и, конечно, встречался с этой девушкой и видел ее лицо.
Хельдорф тотчас же последовал этому решению. Я позвонил в штаб Геринга, чтобы договориться об их встрече, и Хельдорф немедленно отправился туда. Я без конца прокручивал в голове все случившееся; я также надеялся, что буду избавлен от необходимости лично сообщить Бломбергу об этом неприятном открытии, поскольку едва ли могли быть какие-либо сомнения, что Эрна Грун с этой учетной карточки, которая сообщала об изменении ее адреса, и была женой фон Бломберга.
Этим же вечером Хельдорф позвонил мне и сообщил, что Геринг сразу же подтвердил личность этой девушки со всей определенностью; это, сказал он, было несчастье первого порядка. Он сказал, что Геринг собирается на следующий же день сообщить об этом Бломбергу и что он представляет себе, каково мое облегчение оттого, что не нужно принимать участие в этом. Я избежал тягостной обязанности только благодаря совершенно случайному совпадению, поскольку на самом деле она должна была быть моей.
Геринг этим же вечером позвонил Гитлеру и передал ему эту новость. Тот поручил сообщить Бломбергу, что, если он будет готов немедленно расторгнуть этот брак, они найдут способ избегнуть публичного скандала; вовлеченные полицейские власти по приказу Геринга сохранили бы все в тайне. Бломберг не захотел расторгнуть брак, как посоветовал ему Геринг по указу фюрера. Позднее он оправдывал передо мной свою позицию, утверждая, что он глубоко любит свою жену, и утверждал, что способен твердо отстаивать «принятую им позицию» в этом деле. Ни Гитлер, ни Геринг не поверили утверждениям Бломберга, что он невинно вовлечен в эту авантюру; они были вне себя от ярости из-за того, что им пришлось быть свидетелями на этой свадьбе. Оба они были уверены, как я позже узнал от них, что Бломберг хотел заставить их таким способом замолчать и подавить любые слухи и последствия, которые могли последовать в связи с его шагом.
Я не разговаривал с Бломбергом до того дня, когда он вернулся со встречи с Герингом, а затем с фюрером. Он повторил фюреру свое нежелание расторгнуть этот брак, и их долгий разговор закончился его отставкой.
Позднее Бломберг сказал мне по секрету, что он возлагает ответственность только на Геринга; если бы Геринг не питал надежду стать его преемником, то можно было бы очень легко закрыть все это дело покровом искренней любви. Все это время он знал, что его жена в прошлом вела распущенный образ жизни, но это, по мнению Бломберга, не было поводом, чтобы навсегда отвергнуть женщину; в любом случае сейчас она уже некоторое время работает в рейскомиссии по куриным яйцам, ее мать была всего лишь гладильщицей.
Фюрер также обсудил с ним вопрос, кто должен стать его преемником. В любом случае [генерал-полковник] фон Фрич [главнокомандующий сухопутными силами] также был близок к отставке, поскольку против него было возбуждено серьезное судебное разбирательство, которым нельзя было пренебречь; я все это также услышал и от Гитлера. Бломберг в качестве своего преемника предложил Браухича. Расстался он с Гитлером в хороших отношениях, и последний сказал ему, что если придет тот час, когда ему придется вести войну, то он хотел бы снова видеть его на своей стороне.
Мне сразу же показалось, что Бломберг очень сильно цеплялся за эти слова и видел в них наилучший выход из положения. Как фельдмаршал, добавил он, все еще, по старой прусской традиции, будет оставаться «в состоянии готовности» и продолжит получать полное жалованье, даже если он на некоторое время будет принужден к бездействию. Я пытался убедить его обдумать еще раз, не лучше ли будет в итоге все же развестись с женой, и упрекнул его за то, что он не посоветовался со мной, прежде чем сделать этот шаг; я был не намного моложе его, но я, по крайней мере, мог бы заранее разузнать все об этой женщине. Он отвел мои увещевания в сторону, поясняя, что он никогда не сделал бы этого даже ради наших детей, и я должен понять это. Он с негодованием отвергал мысль о разводе, так как это был брак по обоюдной любви, и он «скорее пошлет пулю в голову, чем сделает это». Сказав мне: «Я должен явиться с докладом к фюреру в гражданской одежде сегодня в час», он оставил меня стоящим в центре его кабинета и выбежал из комнаты с глазами полными слез.
Я был так изумлен этой ситуацией, что не мог покинуть его кабинет без того, чтобы не посидеть некоторое время. И вот случилось еще одно несчастье с Фричем; что еще могло случиться? Я все еще был в растерянности, когда ушел домой на обед и переоделся в штатскую одежду. Я не смог достаточно успокоиться, чтобы рассказать что-нибудь моей жене. Вскоре после этого мне позвонил лично Геринг и попросил меня как можно скорее встретиться с ним; я согласился и поехал к нему.
Он хотел узнать, что Бломберг сказал мне после его встречи с фюрером и кто будет его преемником. «Единственная возможная кандидатура – это ваша, – сказал я ему, – поскольку вы вряд ли хотите получать приказы от еще одного армейского генерала». Это он тотчас же подтвердил, сказав, что нет сомнений в его выдвижении. Мне внезапно подумалось о деле Фрича и захотелось узнать, кто мог стоять за этим. Геринг сказал мне, что он давно знал о планах Бломберга относительно женитьбы; эта дама хотела выйти замуж за другого человека, но по просьбе Бломберга он уговорил этого человека отвергнуть ее, предложив ему в качестве взятки хорошо оплачиваемую работу за границей; все вышло идеально, и соперник был уже за границей. Тем временем Геринг выяснил все детали прошлой жизни этой дамы. Он мне рассказал все, но я предпочитаю умолчать об этих деталях даже сейчас, даже если г-н Гисевиус и разболтал о них на свидетельских показаниях в Нюрнберге; нет сомнений, что об этом ему рассказал граф фон Хельдорф.
