Казаки в упорной и жестокой схватке окружили деревню Палашкино и разгромили важный узел обороны врага, мстя за гибель своего командира.
Указом Президиума Верховного Совет СССР от 21 декабря 1941 года гвардии генерал-майору кавалерии Л. М. Доватору за мужество и героизм, проявленные в боях с немецко-фашистскими захватчиками, посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.
Тело Льва Михайловича Доватора было кремировано, и урна с его прахом до 1959 года находилась в специальном хранилище Донского кладбища в Москве. Затем прах был захоронен на Новодевичьем кладбище вместе с еще двумя героями обороны Москвы – командиром дивизии Иваном Панфиловым и летчиком Виктором Талалихиным.
У Доватора было, кому внушить противнику ужас. В составе его подразделения сражались участники кавалерийской группы Московского цирка под управлением Михаила Туганова. Эти асы умели вести огонь по противнику, стоя на лошадях в полный рост, или, наоборот, прятаться под брюхом коней, атакуя в самый неожиданный момент.
Штыки от стужи побелели,
Снега мерцали синевой.
Мы, в первый раз надев шинели,
Сурово бились под Москвой.
Безусые, почти что дети,
Мы знали в яростный тот год,
Что вместо нас никто на свете
За этот город не умрет.
Игорь Иванов
Именем легендарного Героя Льва Доватора названы улицы в Москве, Краснодаре, Новосибирске, Челябинске, Владимире и других городах. На месте, где погиб генерал, был воздвигнут обелиск.
Кавалеристы 2‑го гвардейского кавалерийского корпуса 16‑й армии Западного фронта, в центре с картой в руках – командир корпуса гвардии генерал-майор Лев Михайлович Доватор
В 1941–1942 годах, когда советские войска должны были вести большей частью оборонительные бои, большая роль отводилась снайперам. Они имели задачу уничтожать вражеских снайперов, офицеров, наблюдателей, орудийные расчеты и другие цели. Снайперы снабжались винтовками с оптическим прицелом, обеспечивающим эффективную стрельбу на дальности до 800 метров. Они занимали выгодную позицию на переднем крае обороны, тщательно маскировались и ждали врага.
Одним из лучших снайперов стала Людмила Павличенко, которая за первый год войны, до своего ранения, уничтожила 309 фашистских солдат и офицеров.
Женщины-снайперы во время Великой Отечественной войны
Людмила Павличенко
(1916–1974)
Снайпер. За первый год войны, к июню 1942 года, уничтожила 309 германских солдат и офицеров
Людмила Михайловна Павличенко родилась 29 июня (12 июля) 1916 года в городе Белая Церковь на Украине. До 14 лет училась в школе № 3, затем семья переехала в Киев.
После окончания девятого класса Людмила работала шлифовальщицей на заводе «Арсенал» и одновременно училась в десятом классе, завершая среднее образование. В 1937 году поступила на исторический факультет Киевского государственного университета имени Т. Г. Шевченко. Студенткой занималась планерным и стрелковым видами спорта. Закончила снайперскую школу Осоавиахима.
Великая Отечественная война застала Людмилу в Одессе на дипломной практике. С первых же дней войны Павличенко добровольцем уходит на фронт.
Свое первое боевое крещение она получила под Одессой. Здесь в одном из боев погиб командир взвода. Людмила приняла командование на себя. Она бросилась к пулемету, но рядом разорвался вражеский снаряд, и ее контузило. Однако Людмила не ушла в госпиталь, осталась в рядах защитников города, смело громила врага.
Лейтенант Павличенко сражалась в стрелковой Чапаевской дивизии. Участвовала в боях в Молдавии, в обороне Одессы и Севастополя.
Однажды под Севастополем вышли против нее в засаду шесть автоматчиков. Они заметили ее накануне, когда она весь день вела бой. Гитлеровцы нависли над дорогой, по которой подвозили боеприпасы соседнему полку дивизии. Долго, по-пластунски Павличенко поднималась в гору. Болели локти и колени. Пуля срезала ветку дуба у самого виска, другая пробила верх фуражки. И тогда Павличенко сделала два выстрела. Замолчали тот, кто едва не поразил ее в висок, и тот, кто чуть-чуть не угодил ей в лоб. Истерично стреляли четверо живых, и снова, уползая, извиваясь, как змея, Людмила била точно туда, откуда раздавался выстрел. Еще трое остались лежать на месте, один убежал.
Я только раз видала рукопашный.
Раз – наяву. И тысячу – во сне.
Кто говорит, что на войне не страшно,
Тот ничего не знает о войне.
Юлия Друнина
Павличенко замерла. Теперь нужно ждать. Нельзя приподняться, сдвинуться. Один из них мог притвориться мертвым, и, может быть, он выжидает, когда она пошевелится. Или тот, кто убежал, уже привел с собой других автоматчиков. Сгустился туман. Вдруг издалека раздался выстрел, второй. Павличенко подползла к убитым врагам, взяла ручной пулемет и автомат. Расположила оружие так, что пулемет оказался посередине. Приготовилась. Беспорядочная стрельба гитлеровцев, наползавших на нее из тумана, усилилась. Она отвечала то из пулемета, то из автомата, чтобы враги подумали, что здесь несколько бойцов. Долгий неравный бой. К ночи поднялся ветер. Люда влезла в окопчик. Стрельба прекратилась. Немцы не отважились искать ее в темноте…
Каждый день в 3 часа утра Людмила Павличенко обычно выходила в засаду. Она то часами лежала на влажной земле, то пряталась от солнца, чтобы не увидел фашистский снайпер. Часто бывало, чтобы выстрелить наверняка, ей надо было ждать день, а то и два. Но девушка, мужественный воин, умела это делать. Она умела терпеть, умела стрелять метко, умела маскироваться, изучала повадки врага. И счет уничтоженных ею фашистов все время рос.
Как-то весной 1942 года на одном из участков фронта много бед приносил один немецкий снайпер. Ликвидировать его не удавалось. Тогда командование частью поручило Павличенко, которая к тому времени была уже признанным стрелком, уничтожить его. Людмила установила, что вражеский снайпер действует так: выползает из окопа и идет на сближение, затем поражает цель и отходит. Она заняла позицию и стала ждать. Ждала долго, но снайпер не подавал признаков жизни. Видимо, он заметил, что за ним наблюдают, и решил не спешить. Прошла ночь. Немец молчал. Когда рассвело, он стал осторожно приближаться. Людмила подняла винтовку и в оптическом прицеле увидела его глаза. Выстрелила. Враг свалился замертво. Подползла к нему. В его личной книжке было записано, что он за время боев на западе уничтожил около 500 французских солдат и офицеров.
