Ознакомительная версия.
– Я инженер-железнодорожник.
– А, это благодаря вашему ведомству мы так стремительно были доставлены к месту назначения: по зеленой волне, без единой остановки и на предельной скорости.
Капитан ничего не ответил. Михаил сидел в салоне на переднем сиденье и с напряжением следил за развитием событий в кабине микроавтобуса. Тем временем Соколов, обращаясь к капитану, произнес:
– Виталий Евгеньевич, я предлагаю по этому случаю выпить по сто грамм за ваш успех и ваше здоровье ― вы же знаете древний российский закон: надо обязательно выпить, чтобы пожелание сбылось!
Соколова несло. Употребив всю свою эрудицию, он припомнил события из отечественной истории и истории минувшей войны, когда только принятые «на грудь» сто грамм спасали положение. Ему удалось убедить капитана прикоснуться к заветной фляжке, из которой он тоже отхлебнул приличный глоток. Он предлагал все новые и новые тосты, жестами прося Михаила наполнить опустевшую фляжку, и лейтенант опорожнил туда еще одну бутылку водки, вынутую из носилок. Соколов не пьянел, чего нельзя было сказать о капитане. С трудом успев выяснить место, где капитан квартировался, Соколов продолжал уже разговаривать один. Виталий Евгеньевич больше не отвечал ему ― он мирно похрапывал, раскинувшись на переднем сиденье.
Доехав до упомянутого ранее капитаном места ― небольшого дома, притулившегося на самом краю деревни, доктора взвалили Виталия Евгеньевича на плечи и постучали в дверь избы. Им открыла невысокого роста пожилая женщина. Приятели занесли капитана в дом и положили его на кровать. «Ишь как умаялся-то, сердешный!» ― жалостливо произнесла хозяйка.
На ночном оперативном совещании в штабе батальона появилось несколько незнакомых лейтенанту лиц. Одним из них был молодой майор в форме военно-воздушных сил. Он внимательно рассматривал людей, сидевших в палатке, и почему-то дольше всего задержал свой взгляд на лейтенанте Векслере.
«Откуда здесь у нас представитель авиации? Может, он имеет отношение к разведывательным вертолетам?» ― подумал лейтенант.
Михаил также обратил внимание на молодого капитана с приколотым к гимнастерке орденом Красной Звезды. Выражение лица его было подавленным. Слушая комбата, он смотрел на земляной пол палатки и не задавал вопросов. Когда все закончилось и люди стали расходиться, капитан обратился к Михаилу:
– Доктор, нет ли у вас какого-либо средства от кашля.
В зоне кашель не был чем-то редким, и о причине его было судить трудно. Но, скорее всего, кашель вызывала вдыхаемая радиоактивная пыль.
– Конечно. Пойдемте в мою палатку, что-нибудь для вас найдется, ― сказал лейтенант.
Михаил предложил вошедшему офицеру сесть на единственный в палатке стул. Копаясь в картонных коробках в поисках лекарства, доктор обратился к капитану:
– За что вам дали этот боевой орден в мирное время?
Петр Володин ― так звали капитана ― ответил не сразу. После почти минутной паузы он, не спеша, начал свой рассказ.
– Семь лет назад, сразу после окончания военного училища, меня отправили командиром роты в одну из воинских частей на нашей южной границе. Не прошло и двух недель как нашу часть перебросили в приграничный Афганистан. Однажды вечером мы возвращались в Кабул после выполнения задания. Наша колонна двигалась по ущелью, над которым нависли несколько домов афганской деревни. Вот тут-то нас и ждали моджахеды… Перекрестным автоматным огнем «покосили» ребят, сидевших на бронетранспортерах. Убило и командира. Я принял командование на себя. С четырьмя танками мы поднялись на холм, развернули башни танков и пошли тараном на их глинобитные постройки. Все и всех сравняли с землей, ни один не ушел! В течение получаса все было кончено.
– Ну а как вам ситуация здесь? Есть что-то общее? Мы ведь здесь тоже вроде как на передовой.
– Невозможно сравнить! Там тебя могли убить или тяжело ранить. Но если этого не произошло, то ты остался цел и невредим, если, конечно, не считать определенной психологической травмы. А здесь мы как лабораторные крысы в клетке: ни за пеньком не скрыться, ни за кусточком не спрятаться. И танки тут не помогут!
«Да ― подумал Михаил, ― он прав. Тут, в Чернобыле, в тебя каждую секунду стреляет невидимый и неощутимый, но от этого еще более страшный, враг, который поселяется в костях твоего скелета и во внутренних органах, медленно уничтожая тебя изнутри. Имя ему ― Радиация. И происходит это непрерывно днем и ночью в условиях, казалось бы, нормальной человеческой жизни, когда ты работаешь или спишь, принимаешь пищу или беседуешь с товарищами. От него действительно невозможно скрыться! Все нормальные люди только и думают о том, как бы вырваться из этого ада. Но убежать невозможно. Тебя обязательно поймают, и статью за дезертирство пока еще никто не отменял. Единственным легальным способом покинуть это гиблое место является получение максимально допустимой дозы облучения, определенной начальством в двадцать пять рентген. Поэтому люди стремятся как можно быстрее набрать эту максимальную дозу и избавиться от этого кошмара».
– Вы правы. Здесь все по-другому. Тут время нахождения в зоне прямо пропорционально ущербу, наносимому здоровью, но, к сожалению, вырваться отсюда не во власти простых людей, одетых в солдатские гимнастерки. Ведь дозы ― расчетные, и записывает их ― командир. Ты можешь сознательно сесть на кусок графита и «одним ударом» набрать все очки, но командир никогда не запишет тебе преднамеренного облучения, потому что это тоже своего рода дезертирство. Размер записанной дозы, а значит, и срок твоего предполагаемого освобождения, напрямую зависит от степени твоей преданности и повиновения начальству. В зоне аварии мобилизованным не нужны деньги: здесь нет магазинов и солдатских продуктовых палаток. На наших глазах возникла новая чернобыльская валюта ― так называемый, записанный рентген. Наше здоровье, наша жизнь оценивается этой валютой! За нее многие готовы выполнять любые прихоти начальства… Записывание дозы стало эффективным рычагом воздействия на людей, средством поощрения и наказания! Ладно. Хватит об этом: что-то я разговорился. Вот ваши таблетки от кашля. Принимайте их три раза в день до еды. Должно помочь.
– Доктор, если можно, еще один вопрос. Как раз перед направлением сюда в зону, я познакомился с девушкой. Мы собирались пожениться и завести детей. Теперь в связи с создавшейся ситуацией я не уверен, что дети родятся здоровыми, а не мутантами. Я не знаю, как мне быть.
У Михаила больно кольнуло в сердце. Капитан смотрел на него со страхом и надеждой. Гася в себе все эмоции, доктор Векслер постарался успокоить собеседника:
Ознакомительная версия.
