Из кранов с шипением хлестала вода, медленно растекалась по полу. Люди оцепенело, завороженно смотрели, как течет вода, и ни один не сдвинулся, чтобы остановить ее, - страх парализовал волю. И тогда маленькая девочка в красных лыжных штанах, приподняв носки, на каблучках, чтобы не зачерпнуть в туфельки воды, прошла по луже и закрыла оба крана. Она внимательно посмотрела на людей и улыбнулась...
Послышались тихие стоны, надсадно плакал ребенок - так плачут дети от боли...
Сверху спустились санитары с носилками. Они уносили пострадавших... Люди возвращались на свои места, несчастные и потерянные от сознания своей слабости, от необходимости скрываться под землей. Искали и разбирали свои вещи, утешали ребятишек, ощупывая их, не ушиблись ли...
Нам надо было уходить, и я сказал об этом Браслетову. Он едва-едва овладевал собой, пряча от нас глаза и старательно вытирая платком вспотевший лоб.
- Спасибо вам, капитан, - проговорил он тихо. - Если бы не вы, я, наверное, лишился бы жены. Нервы подводят, черт бы их побрал!..
Жена его сидела на топчане, покачивала на руках дочку. Паника, видимо, потрясла ее: она едва дышала, измученная до отчаяния.
- Нам придется скоро выступать, Сонечка, - негромко, как бы по секрету сказал Браслетов. - Может случиться, что мы расстанемся надолго... Как ты справишься тут одна, без меня?.. Ума не приложу, как тебе помочь...
Женщина распрямилась, глаза ее округлились, рот сжался, а ноздри затрепетали. В ней вдруг проглянула душа стойкая и гордая.
- Зачем ты ноешь? - сказала она окрепшим голосом. - Что ты все причитаешь? Не нужна нам твоя особая помощь. Мы будем жить, как все. Запомни только, Коля: нам будет намного легче жить, если мы, я и Машенька, будем знать, что ты выполняешь свой долг честно, как мужчина. - Она глубоко и трудно вздохнула, уронив взгляд, щеки заалели - должно быть, стыдилась высказывать мужу горькие слова при посторонних. Потом она добавила более мягко:
- Не тревожься за нас, Коля. Мы не пропадем. Мы выживем, честное слово. - Она обязана была приободрить мужа на прощание.
Уходя, я пожал ей руку, маленькую и сильную.
- Мы вас подождем у выхода, - сказал я Браслетову. - Не задерживайтесь.
На Таганскую площадь мы возвращались почти бегом. По мосту ветер проносился со свистом, как бритвой резал глаза. Браслетов, замкнутый и разозленный, шагал, чуть подавшись вперед, подняв воротник шинели. Прокофий следовал сзади него, часто и рывком встряхивая автомат за плечом.
Возле каждого дома стояли молчаливые женщины, вышедшие на ночное дежурство.
А ветер мел, кружил в воздухе черные хлопья сгоревших, когда-то нужных книг.
8
Мы вернулись в батальон к семи часам. Было темно и сыро, ветер приносил реденькие дождевые капли, беспорядочно рассеивал их, и булыжная мостовая на Большой Коммунистической улице отсвечивала, как чешуйчатый бок огромной рыбины... Сырость проникала под шинель. Даже Чертыханов примолк: посещение метро произвело на него тяжкое впечатление...
Лейтенант Тропинин встретил нас на улице. У ворот стоял грузовик, а сзади него - черная эмка.
- Вас ждет майор Самарин, - доложил Тропинин; лучик карманного фонаря на секунду скользнул по моему лицу, по глазам. - Что-нибудь случилось, товарищ капитан? Я еще не видел вас в таком настроении...
- Все в порядке, лейтенант, - сказал я.
Чуть заикаясь от волнения, Браслетов спросил:
- По какому вопросу прибыл майор?
- Он мне не докладывал, - ответил Тропинин, направляясь в ворота и не оборачиваясь. Браслетов испуганно замедлил шаги.
В штабе у стола сидел майор Самарин в шинели, но без фуражки, рассматривал карту, поблескивая стеклышками пенсне. Он устало поднялся нам навстречу.
- Хорошо, что вы быстро вернулись. Для вас есть срочное задание, капитан.
- Я слушаю.
- Отберите группу надежных ребят, садитесь в машину и поезжайте по направлению на Подольск, затем на Малоярославец. Проверьте лично: заминированы ли мосты, железнодорожные переезды, виадуки и готово ли все к взрыву. И вообще посмотрите, что делается на дорогах. На каком расстоянии от Москвы находится противник. Генералу Сергееву необходима точная информация. К двадцати четырем часам вы обязаны быть здесь. Я буду звонить. Выполняйте незамедлительно.
Лейтенант Тропинин незаметно вышел из штаба отбирать "надежных ребят". И когда я провожал майора до машины, они уже весело взбирались в кузов грузовика - наступила пора действий.
Я вскочил на подножку, обернулся к комиссару, стоявшему поодаль на тротуаре, безмолвному и безучастному. Должно быть, прощальный разговор с женой озадачил его, и, возможно, - бывает так - он увидел ее такой твердой и резкой впервые, она как бы повзрослела, выросла у него на глазах.
- Из батальона никого не отпускать, всем быть наготове, - сказал я Браслетову.
Машина рванулась с места. И через несколько минут мы уже выбрались из огромного, окутанного мглой, затаившегося во тьме города. На шоссе темнота перед нами сдвинулась плотнее - встала глухой стеной, и шофер, гоня машину, чутьем угадывал дорогу...
Мосты и переезды, где мы останавливались, были заминированы, возле них дежурили красноармейцы, готовые при возможном приближении противника в любую минуту поднять все это в воздух.
Возле речки Тисуль, на спуске, нас задержали. Внизу на мосту и по обеим сторонам от него - вдоль берега - копошились люди. Изредка то в одном, то в другом месте вспыхивал огонек карманного фонаря и тотчас гас. К нам из-под горы подбежал, шурша сырой плащ-палаткой, надетой поверх ватника, военный.
- Кто такие? - открывая дверцу кабины, спросил он как бы тоже отсыревшим, сиплым голосом. Это был командир саперной роты. Я объяснил. И он тут же обиженно пожаловался: приказ о минировании переправы через реку Тисуль и ее берегов получен в самый последний момент, и приходится все делать в темноте, наспех, с риском для жизни; уже подорвался один сапер и один боец из отступающих.
В это время слева от моста гулко хлестнула мина и раздался короткий, предсмертно-пронзительный крик. Затем прозвучал выстрел.
- Вот опять, - простонал командир роты. - Еще один взлетел. Прямо беда!..
Вывернулся из темноты запыхавшийся, перепуганный сапер, крикнул дрожащим голосом:
- Боец подорвался, товарищ лейтенант. Опять целая толпа накатилась. Я их гоню на мост, а они прямиком - в воду и на тот берег, в лес...
- Видите? - проговорил командир роты.
Я приказал лейтенанту Кащанову взять бойцов и расставить их вдоль берега - если не удастся остановить отходящих, то хотя бы направить их на мост.
Красноармейцы выпрыгивали из кузова, бежали под гору, пропадая во тьме за рекой.
