Но машина не могла всех вместить. И когда несколько минут спустя к остановке, расположенной неподалеку, подкатил длинный ярко-желтый автобус, оставшиеся моряки немедленно влезли в него.
Мчимся к городу. Впереди широкая черная лента гудрона, разделенная белой полосой. Мелькают домики, огороды, огромные рекламы, газовые колонки. На обочине шоссе - плакаты, они взывают к совести водителя: “Экономьте горючее!”, “Не забывайте беречь покрышки ваших автомобилей!”
Автобус проносится по улицам пригорода. Одноэтажные и двухэтажные коттеджи стандартного типа утопают в вечнозеленой листве деревьев. Здесь живут почти все обитатели города: в самом городе преимущественно оффисы - конторы, - учреждения, магазины, зрелищные заведения. Это четырех- пятиэтажные здания доброй старой постройки, не один десяток лет верой и правдой прослужившие своим владельцам. Небоскребов, даже “карманных”, не видно.
Улицы города, особенно в деловой его части, не блистают чистотой, многие американцы имеют скверную привычку бросать окурки, апельсиновые корки и разные бумажки прямо себе под ноги. К тому же центральные авеню и стрит довольно узки. Еще уже становятся они оттого, что у тротуаров нескончаемыми вереницами стоят автомобили. Продолжительная уличная пробка в часы “пик” - обычное явление даже в этом далеко не самом большом городе.
На окнах многих домов приклеены небольшие листики. В красном ободке на белом фоне нарисовано несколько черных пятиконечных звездочек: две, порой одна, иногда три-четыре. Мы заинтересовались, что значат эти звездочки. Прохожий словоохотливо объяснил:
- Американские семьи числом звездочек, приклеенных к стеклу или вывешенных в окнах, дают знать, сколько членов семьи находится в армии или флоте и защищает отечество. В этом гордость каждой американской семьи.
Война наложила свою печать на облик города. За последние два года сюда приехали из разных концов страны многие американцы, чтобы поступить на работу на верфях и других предприятиях, занятых производством военных материалов. На улицах стало более людно: многие из тех десятков тысяч людей, которые разъезжают по Америке в поисках более выгодной работы, нашли ее, быть может, в этих местах. И над городом, раскинувшимся на окраине Америки, пронесся вихрь военного бума. Каждый хочет использовать нынешнее время, когда нет безработицы, а заработная плата возросла, чтобы накопить немного денег на черный день.
Как-то я встретился с одним пожилым американцем. Много лет он был безработным. Теперь он мойщик оконных стекол. Каждый день, несмотря на свой преклонный возраст и скверное здоровье, встает в четыре часа утра и работает до шести вечере,
- Теперь такое время, - говорит он, - когда в день могу заработать в несколько раз больше, чем раньше. Кто знает, когда мне еще раз представится такая возможность. Я уже накопил немного денег.
…Вечером улицы города заполняются гуляющими горожанами: люди отдыхают после рабочего дня. Зажигаются рекламы магазинов, кино, отелей. По-прежнему, как и в былые, довоенные дни, красочная, сверкающая огнями реклама убеждает курить “только сигареты “Честерфильд” или пить “лучший, утоляющий жажду напиток кока-кола”. Появились и рекламы военного времени. Они предлагают американцам “покупать облигации военного займа”.
Поздно вечером возвращаюсь на теплоход. Ложусь спать. Мысли далеко, там, где оставил родных и близких, на родине, охваченной огнем войны.
Утром мне нанес визит Менли С. Гаррис, президент и владелец моторной корпорации в Сан-Франциско, высокий пожилой мужчина с седыми, коротко остриженными волосами. За завтраком он спросил меня:
- Сколько штормовых дней приходится на переход из Портленда во Владивосток?
- Трудно сказать. На пути сюда мы не встретили ни одного спокойного дня. Но это было зимой, в июле может быть совсем по-иному.
- Я буду крепить паровозы на вашем теплоходе и хочу знать условия, в которых они поплывут к вам на родину.
- Как будете крепить?
- Обыкновенно, тросами.
В моем воображении возник Великий океан во время последнего перехода.
- Думаю, это будет сложно, очень сложно. Даже невозможно, - заключил я.
Менли Гаррис рассмеялся:
- Успокойтесь, капитан, это шутка, крепление будет жестким. Я придумал оригинальный способ. Я закреплю паровозы так, что в шторм при крене в тридцать и даже тридцать пять градусов они не шелохнутся. Вот, посмотрите…
Менли Гаррис вынул из портфеля несколько чертежей на голубой бумаге и показал мне.
- Нажим или удар в миллион четыреста тысяч фунтов с каждой стороны паровоза мои крепления выдержат. Их девять. Для палубных креплений поставлю кованые скобы.
Американец замолк, заметив, что я рассматриваю чертежи. Я прикидывал и так и сяк, вроде бы все продумано основательно.
- Как будто все хорошо, мистер Гаррис, однако я еще поразмыслю над вашими расчетами.
Предложить какое-либо иное решение мы не могли, однако проверить надо. Придумывали люди сухопутные, а повезем паровозы мы, моряки, и от нашего внимания зависят и благополучная доставка груза и наша жизнь. Если крепления хотя бы одного паровоза сдадут и он станет “играть” в штормовую погоду, вряд ли удастся спасти судно от гибели.
Менли Гаррис внимательно следил за мной и, вероятно, догадывался, о чем я думаю.
- Я понимаю. Конечно, надо вникать в каждую мелочь. Мы останемся на берегу и будем спокойно спать на мягких постелях, а вы повезете через океан паровозы.
- У нас есть хорошее правило в Советской стране, - сказал я. - Сложные вопросы мы обсуждаем на совещаниях вместе со всем экипажем. И сейчас пусть подумают и матросы и механики. Одна голова хорошо, а две лучше.
Менли Гаррис кивал головой:
- Превосходно, капитан, подумайте над этим… Но обратите внимание на эту вот шайбу, - он показал на чертеже, - эта полусферическая шайба обеспечит некоторую свободу при жестком креплении. При вибрациях корпуса, ударах волны, при большом крене возникающие нагрузки более равномерно распределятся в узлах крепления.
Нужно сказать, что шайба сыграла свою роль. Конечно, она не была панацеей - палубной команде приходилось прикладывать много труда, наблюдая за креплениями в море. Однако а первом рейсе и в последующих повреждений растяжек и узлов крепления не было.
Время шло. Раздался звонок, буфетчица призывала к обеду,
В кают-компании у нас обедал кто-то из механиков парохода “Перекоп”. Во Владивостоке я краем уха слышал о “перекопской” трагедии. Сейчас узнал подробности. Услышанное потрясло меня. На торговое безоружное судно в Южно-Китайском море напали японские самолеты. Несмотря на поднятые советские флаги, японцы дважды бомбили судно. Даже когда пароход тонул, бомбежка на прекратилась. Несколько моряков были убиты, некоторые тяжело ранены. Но на этом японские злодеяния ке кончились. Когда моряки с гибнущего парохода спасались на плотах и шлюпках, а некоторые в спасательных нагрудниках, японские летчики продолжали в воде уничтожать людей из пулеметов. Оставшиеся в живых высадились на маленький островок недалеко от Борнео. Среди моряков находились тяжело раненные. С тонущего парохода удалось захватить с собой полторы сотни банок мясных консервов и две банки галет.
