Ознакомительная версия.
В профессиональном ракурсе Кастанеда интересен не столько своими сказками про Дона Хуана, сколько вплетенной в них «Гуссерлианой» – и как самая разработанная современная феноменология она достойна изучения (и изучалась мною позже серьезнее на занятиях с моим первым научным руководителем Алексеем Черняковым). Особенно она хороша как философская база для описания практического опыта, чем не преминул воспользоваться Кастанеда, о чем он сам неоднократно упоминал в «Дайджестах». Более того, выходила книга, где параллели между Кастанедой и Гуссерлем были прослежены досконально и вполне профессионально. В общем, все это совсем особое направление, которое гораздо серьезнее магических игр с кактусами, которыми никто в философской среде не баловался, хотя психотехниками для управления сознания там владели.
Самыми интересными и драматичными становились наши выездные семинары в Среднюю Азию (тогда еще «советскую») – в двух из них я тоже поучаствовала. Один поход был по реке Зеравшан большой группой, а другой год спустя – по Амударье всего втроем. Если горами меня было уже давно не удивить – ранее сделала два похода: первой категории сложности в Дегории (Кавказ) и второй категории – в Фанских горах (со штурмами ледниковых перевалов, подъемами и спусками по веревкам на отвесных скалах и пр.), то вот воинская отработка «сталкинга» оказалась занятием остросюжетным. Не буду сейчас углубляться в сюжеты (провести ночь одной в пещере посреди пустыни тоже довелось), только отмечу, что тренинг потом отчасти пригодился при путешествиях по Юго-Восточной Азии. Вообще, как я сама подчеркиваю до сих пор, структурные наработки не пропадают.
Все это отошло на второй план, а потом и вовсе было вытеснено из жизни после поступления в 1992 году в Высшую религиозную-философскую школу (институт), где все было еще более предельно серьезно, и пришлось плотно засесть как за древнегреческий, так и за оригиналы философских трактатов. Некоторое время продолжались мои личные отношения с самим Сергеем Степановым, которые возводились к индивидуальным многочасовым штудиям гегелевской логики, но его диктаторский стиль поведения во всем заставил меня пренебречь, в конце концов, всеми его философскими достоинствами и порвать связь.
Психиатрическая лечебница
Делаю глубокий вдох – и частично выполняю данное обещание рассказать про «мои университеты». Хотя «и пошел я в люди» в юности далеко не от тяжелой жизни, а в итоге даже не в ущерб академическому образованию, но меня трудно удивить грязью, болью и ужасами бытия. Мне тогда исполнилось 19 лет – романтика безумия… Впрочем, была достаточно четкая позиция – меня тянуло познавать глубины страдания, и здесь я преуспела.
Сентябрьский хмурый день – впервые подхожу к грязно-желтому зданию отделения, и вижу возвращаются с «прогулки» шеренгу психов в сизых халатах с руками за спиной. Легкий шоковый удар – переступание черты в «другой мир», как спуск в преисподнюю. Видимо, это не совсем лечебница – просто тюрьма на добрую сотню мужиков от мала до велика с всевозможными мыслимыми диагнозами, включая даже криминал (дурка вместо отсидки за убийства, наркотики и пр.), а по тем временам еще и место для политических репрессий (карательная психиатрия). В палатах пусто – а в ванной и туалете (без дверей) стоит густой дым, все вокруг заплевано и засрано в буквальном смысле, сквозь густое месиво безобразных и бессмысленных инетртных тел не протолкнуться… Смены по 12 часов (график сутки через трое), где главное занятие – отмывать загаженные сортиры, а в «свободное время» подолгу выслушивать жуткие исповеди сумасшедших.
У меня и сейчас не хватит душевных сил написать про каждого – это добрая сотня таких биографий, перед которыми отдыхает «Палата № 6», ибо с времен Чехова гуманности только лишь поубавилось. Особенно тяжело давались ночные смены – на все отделение одна санитарка (это я) и одна медсестра, которая при поддержке бравых наркоманов просто накалывала подряд всех буйных снотворными, дабы нас не убили ненароком. Но случались и промашки – однажды пропустили массовую драку, когда целой палатой одного бросили на пол и били ногами, а медсестра лишь бегала вокруг и кричала: «Родные мои, только не до смерти!» Другой раз не оказалось поблизости наркоманов, и мне самой пришлось скручивать буйного простынями. Третий раз нашли заточенные напильники на шкафу, которые явно готовились пустить в дело. Бывало все – увечья, побеги, смерти…
Не ручаюсь за достоверность интерпретации – ибо всю подноготную узнала от психов же, но хорошо помню, как один псих пришел убивать заведующую. Он был криминальным – два убийства (жены вместе с любовником), но на хорошем счету на отделении как работяга, так что его даже выпускали «погулять», а из города он обычно возвращался пьяным. Вот за это его и решили сдать обратно в тюрьму, так он в последний раз напился – попросил позвать заведующую «попрощаться», а когда она вышла в приемную, то просто взял тяжелый стул за ножку и опустил ей на голову. Впрочем, дама была бывалая – из-за ее спины сразу же выскочили пара телохранителей из медперсонала, успев перехватить мебель еще на лету, а вязать себя он даже не стал мешать. Приговор был ясен – буйное отделение и лоботомия. Всем было понятно, что это конец, да и он протрезвел. Валялся перевязанный на полу и… задушевным голосом запел «Таганку». Потом попросил курить – в приемной запрещено, но медсестра в слезах зажгла папиросу и вставила ему в зубы.
Так каждый день – и всего не перескажешь… С полгода я выдержала – но психика начала сдавать: начались постоянные истерики, а на отделении я просто отключалась от стресса. Иногда даже засыпала в ночные смены в кресле для персонала, что было крайне опасно, ибо достаточно утратить контроль на несколько минут, чтобы у кого-нибудь не случился приступ агрессии – а тормозов нет. За это меня уже собирались уволить, впрочем я сама опередила начальство и написала заявление по собственному желанию – благо других желаний уже не было. Я успела понабраться всего – болела пару лет, чередуя исступление с отупением, порой пытаясь покончить с собой, правда всегда безуспешно. Меня спасли философия и христианство – точнее, мышление и духовность. А энергетически чистилась еще дольше, но это уже другая история… Про экстрасенсов и паранормальные опыты рассказ последует ниже – спустя еще несколько лет. Надо отметить, что и дурдом относится к негативным паранормальным опытам, поскольку там было много «видящих» и «слышащих».
“От сих до сих, от сих до сих, от сих до сих,
И пусть я псих, а кто не псих? А вы не псих? ”
Ознакомительная версия.
