В отрядах, из которых формировалась авиагруппа, как оказалось, была большая аварийность. Поэтому Иван Ульянович, помимо политической проверки всего летного состава, проверял и технику пилотирования всех ранее ему неизвестных летчиков. При этом в ряде случаев пришлось отсеять отлично летавших, но недостаточно благонадежных летчиков. Мандат, подписанный командующим Юго-Западным фронтом, А. И. Егоровым, давал Ивану Ульяновичу широкие полномочия и обязывал всех, к кому бы он ни обратился, оказывать ему всемерную помощь.
Поначалу авиагруппа сформировалась из следующих частей: 44-й отряд — 3 самолета, 38-й — 3 самолета, 12-й истребительный — 4 самолета, 48-й — 2 самолета, 16-й — 3 самолета, 9-й — 2 самолета, 13-й — 3 самолета. Несколько позже группе были приданы 2 тяжелых воздушных корабля «Илья Муромец», под командованием летчиков А. Туманского и Ф. Шкудова. В основном группа работала в составе 18–20 самолетов. Только в сентябре на аэродроме в Вознесенске собралось 32 самолета.
Первым попал под удар авиагруппы корпус генерала Кутепова, наступавший на нашу 13-ю армию. На него обрушились все исправные самолеты, ведомые самим Иваном Ульяновичем. Белые были застигнуты на отдыхе. Сотни бомб, тысячи стрел и пулеметный огонь настолько растрепали корпус, что он больше не смог продвигаться вперед. Не помогла и новая тактика белых — двигаться рассредоточенно и при первом же звуке моторов прятаться по садам и хатам.
В каждом налете на белых неизменно принимал участие и Иван Ульянович. По возвращении он приземлялся первым и наблюдал за качеством посадок остальных самолетов. Последние не всегда бывали удачны, да и в воздухе, как оказалось, летчики группы совершенно не умели летать в строю. Ивану Ульяновичу приходилось все время инструктировать летный состав.
Едва было покончено с корпусом Кутепова, как Врангель выдвинул из «крымской бутылки» на север, по направлению к Каховке, свои главные силы под командованием генералов Слащева, Улагая и Барбовича. Начало этой операции было вскрыто 10 августа глубокой разведкой летчиков Крекиса и Золотова. Для действий на новом направлении авиагруппа немедленно перебазировалась на другой аэродром.
И снова начались штурмовки белогвардейцев с воздуха, когда самолеты авиагруппы вылетали по три, четыре и даже по пять раз в день, несмотря на изнуряющую жару.
Ввиду угрозы появления врангелевской авиации Павлов предусмотрительно приказал держать самолеты группы на аэродроме не по линейке, как это бывало раньше, а рассредоточенно, и маскировать их под деревьями или ставить вплотную к хатам.
Однажды Павлова срочно вызвал к себе начальник оперативного отдела штаба армии и сообщил, что, по последним разведывательным данным, в районе деревни Николаевка высаживается кавалерийский корпус генерала Секретёва. Целью белых было атаковать советскую дивизию, прикрывавшую воронежское направление. Штабист спросил у Павлова, чем может помочь авиация. Иван Ульянович ответил, что бомбами и пулеметным огнем летчики смогут отогнать этот корпус на такое расстояние, что он и в два дня не соберется для удара по нашим частям. И Павлову было приказано действовать, притом возможно быстрее.
Разговор произошел вечером, следующие два дня авиагруппа с утра и до ночи непрерывно громила конные группы белогвардейцев.
Иван Ульянович летал тогда на истребителе «Спад», постройки московского завода «Дуке», с хорошо известным ему по Франции мотором «Испано-Сюиза», мощностью 150 лошадиных сил. Но беда была в том, что из-за неимения бензина летать приходилось на суррогате: так называемой «казанской смеси» — мешанине из спирта, газолина и эфира. Это горючее не терпело резких изменений режима работы мотора, а при налетах на конницу, конечно, часто приходилось то сбавлять обороты до минимума, то снова давать полный газ. И вот мотор «забарахлил»— стал давать перебои и настолько сбавил обороты, что самолет неумолимо пошел к земле. Сесть пришлось на поле гречихи. Винт еще еле-еле крутился, но показатель давления в бензобаке стоял на нуле.
Иван Ульянович начал подкачивать давление ручной помпой, а к нему со всех сторон уже устремились казаки, стреляя на бегу. В крыльях и фюзеляже появились первые пробоины. Звякали пули и по выхлопным патрубкам мотора… Давление удалось поднять буквально за несколько секунд до того, когда спастись было бы уже невозможно. Но Павлову повезло и на этот раз. Именно в самый последний миг он смог дать полный газ, взлететь и, конечно, немедленно же обстрелять казаков из пулемета…
За два дня корпус генерала Секретёва был рассеян и угроза с его стороны ликвидирована.
В этот период авиагруппа базировалась совсем неподалеку от села, где родился Иван Ульянович и где доныне жили его отец, мать и сестра. И вот однажды охрана аэродрома привела к Павлову задержанного ею старика, упорно требовавшего пропустить его к командиру… Это оказался отец Ивана Ульяновича, который, несмотря на преклонный возраст, пешком, опираясь на клюшку, добрался до аэродрома, чтобы навестить сына, слухи о подвигах которого дошли до него. Погостив у Ивана Ульяновича два дня, передав приветы от всех родных и знакомых, старик так же пешком ушел обратно домой.
24 августа, покончив с действиями под Каховкой, авиагруппа перебазировалась на центральное направление Южного фронта, в район Александровска. Аэродром располагался в том месте, где ныне построен Днепрогэс.
За два десятка последующих дней авиагруппа выполнила ряд очень важных разведок и налетов на белых с бомбометанием, обстрелом, сбрасыванием стрел и агитлитературы. В связи с тем, что, понеся жестокий урон от налетов авиации, белые стали предпринимать все большие меры предосторожности, пришлось изменить и тактику налетов. Если раньше массированный штурмовой налет длился всего десять минут, то теперь налеты пришлось растягивать до 40–50 минут, нанося удары как бы конвейером из самолетов, следующих с небольшими интервалами один за другим. Это заставляло белую конницу подолгу не выходить из укрытий, путало вражескому командованию намеченные темпы продвижения и доводило личный состав белогвардейских частей буквально до исступления. Продолжалась эта работа вплоть до окончательной победы над Врангелем.
Как уже упоминалось, при перебазировании в Александровск группе были приданы два тяжелых бомбардировщика типа «Илья Муромец». Павлов, сам летавший только на истребителях и имевший дело не более чем с двухместными самолетами, сразу оценил возможности самолетов-гигантов и проявил к их экипажам особое внимание.
В первый же день с корабля «Илья Муромец» летчика Ф. Шкудова был подбит у станции Пришиб белогвардейский бронепоезд. О том, насколько ожесточенно белые при этом оборонялись, можно судить по рассказу командира второго корабля А. Туманского, который через несколько дней и довершил разгром бронепоезда. В его самолете было обнаружено 208 пробоин, а у Шкудова — еще больше. Никакие другие самолеты не выдержали бы такого обстрела, да и не смогли бы поднять бомбы столь крупного калибра, чтобы вывести из строя бронепоезд.
