— Сегодня, конечно, можно говорить о репрессиях минувшего периода, можно говорить о зле, причиненном людям, о несправедливости… Это наша история. Историческую правду нужно говорить всегда. Но наряду с этим почему вы забываете достигнутые нами успехи? Среди этих достижений… — азербайджанский язык. Теперь называйте это, как хотите, но азербайджанский язык за всю историю не обогатился настолько, насколько в эти шестьдесят лет… Не было написано на азербайджанском языке столько книг, столько романов, столько стихов, столько рассказов. Это наш исторический путь, это наше историческое достижение…
…Мы должны всегда высоко чтить свое национальное самоощущение. Национальное самочувствие всегда выручало меня из трудных ситуаций. Благодаря национальному самоощущению я и смог идти по желаемому пути, достичь желаемого и служить моему народу.
Президент Гейдар Алиев в последние годы любил гулять по улицам Баку. «Мог запросто зайти посидеть в приглянувшийся ему ресторанчик», — как заметили в своем репортаже журналисты «Известий». Его охранники беспокоились: «Гейдар Алиевич, мы не проверили еду». «Ничего, ничего, — улыбался Алиев. И тут же в шутку замечал начальнику охраны: — Если что случится, ты будешь виноват». Сколь велик человек, столь же и прост. Сколь искренен и отзывчив, столь же и привлекателен. Гейдар Алиев покорял своей искренностью.
К нему тянулись люди искусства — писатели, композиторы, художники. Они видели в нем моральную опору, своего духовного наставника. И не раз говорили об этом — сошлемся хотя бы на свидетельства писателей Анара и Мамеда Араза, Вагифа Самедоглу и Эльчина, их русского собрата, фронтовика Великой Отечественной Ивана Поликарповича Третьякова — ему в числе большой группы литераторов была установлена Президентская стипендия. «Я, сколько буду жив, буду помнить Гейдара Алиева, — так написал нам Иван Третьяков. — Он ценил людей по работе, при нем хотелось трудиться с полной отдачей».
Алиев высоко ценил дружбу и не жаловал перебежчиков. Не забывал тех, кто оставался с ним в горькие дни московской опалы, в дни испытаний, кто не перебегал к более перспективным, как им казалось, покровителям. Умел быть благодарным, очень ценил это качество у других.
19 декабря 1995 года. Гейдар Алиев выступает во Дворце «Гюлистан» на вечере, посвященном шестидесятилетию Юсифа Самедоглу, народного писателя, видного общественного деятеля, рано ушедшего из жизни.
— Сегодня считаю нужным сказать и об одном интересном эпизоде. В 1990 году я вернулся из Москвы в Азербайджан. Здесь (в Баку. — Авт.) жить оказалось невозможным, я отправился в Нахичевань. В то время, если, с одной стороны, меня преследовали, изолировали от общества, совершали несправедливость в отношении меня, то, с другой стороны, я постоянно наблюдал уважение и очень часто чувства любви со стороны народа. Я никогда не забывал и не забуду людей, которые во время моей жизни в Нахичевани в условиях изоляции, прорвав блокаду, приезжали и встречались со мной. Ибо это было непростым делом. Людей приезжало много. Приходили просто повидаться, на час, на два, побеседовав со мной, выразив свое отношение, возвращались обратно — или в Баку, или в Гянджу, или же в другие города.
Однажды произошло совершенно неожиданное для меня событие. Внезапно открылась калитка, вошла Айбениз-ханум. Я тогда сидел во дворе. Подумал, может, Айбениз-ханум прибыла в Нахичевань, чтобы встретиться с кем-то по своим делам… Услышала, может, что я тоже нахожусь здесь, вот и решила наведаться и поприветствовать. Но позже выяснилось, что она прилетела самолетом из Баку в Нахичевань вместе с родней ради одной-единственной цели: навестить меня… Знаете, повторяю вновь, тогда приезжали многие люди, но такая встреча для меня была очень ценной. Потому, что она — представительница семьи Самеда Вургуна. И еще потому, что Нахичевань находилась в тяжелом положении, рейсы самолетов были очень затруднены. Представьте, женщина приехала только потому, что хотела поприветить. Это меня и очень взволновало, и обрадовало, и еще вновь подтвердило, что хорошие люди, люди с чистым сердцем составляют в нашем обществе большинство…
И сам он именно такой — хороший человек с чистым сердцем.
Бог был щедр к нему, одарив и статью, и высоким интеллектом, феноменальной памятью, ораторским даром и творческим чутьем, физической и духовной красотой.
В марте 2003 года судьба уготовила ему жестокое испытание. Он приехал к курсантам военного училища имени Джамшида Нахичеванского, которое было создано по его инициативе еще в советские годы. Президент выступал и вдруг, схватившись за сердце, покачнулся… Эти мгновения в прямой телетрансляции видела вся страна. Пять, десять, пятнадцать минут напряженной, звонкой тишины, когда даже шепот кажется криком. Через двадцать минут Президент, вопреки настояниям врачей, вновь вышел к трибуне и коротко попрощался с залом и с будущими офицерами, надеждой независимого Азербайджана. Иначе он поступить не мог. Только воля, несокрушимая алиевская воля поставила его тогда на ноги и вернула в зал, полный молодежи.
…Как вспоминают бакинцы, в начале двадцатого века в похоронах революционера Ханлара Сафаралиева участвовали многие тысячи людей. Весь город прощался с героическим генералом Аслановым. Великого Узеира Гаджибекова провожал в последний путь такой могучий человеческий поток, что в нем «поплыла» и конная милиция. С такой же скорбью народ оплакивал и своего поэта Самеда Вургуна, композитора Кара Караева… С ним простились в филармонии, а хоронили в Аллее Почетных захоронений. Дорога к Аллее длинная и крутая. По ней в людском потоке плыл гроб с телом великого композитора. Первым свое плечо подставил Гейдар Алиев. И прошел весь скорбный путь. «Я думаю, что в мире такое бывает редко, даже единично, — считает известный азербайджанский композитор Ариф Меликов, ученик Кара Караева. — Но это и свидетельство того, как относился Гейдар Алиев к выдающимся талантам, к людям, которые прославили нашу республику, наш народ».
На третьем году третьего тысячелетия скорбь народная достигла апогея, когда миллионы соотечественников воздавали дань уважения памяти Гейдара Алиева.
14 декабря. Поток людей к Президентскому дворцу не иссякает. Уже ясно, что это гигантское человеческое половодье не умещается в ограниченную геометрию города. Поток расплескался от центра города, от Президентского дворца по автостраде до аэропорта Бина. Азербайджан ждет возвращения своего сына. Приспущенные флаги с черной лентой колышутся под дуновением ветра. Кажется, обретают дар речи: «Стяг, вознесенный тобой, вовеки не падет… Мы склоняемся перед памятью твоей… Мы воздаем тебе последний долг».
