Прим. ред.], прибыл в Америку, чтобы создать плацдарм, но уже не для мирских завоеваний, а для духовного единения. Множество людей родились (и рождаются) на Западе, чтобы поддерживать миссию Йогананды. Многие включаются в эту деятельность благодаря лучистому магнетическому влиянию созданного им духовного «гравитационного поля». В течение последних полутора лет жизни Мастера вокруг него, как бы сознавая приближение его ухода, собрались давно знавшие его ученики. Из навещавших его теперь некоторые по разным причинам не видели его годы. Другие, не имевшие возможности встретиться с ним прежде, но которым было все же суждено встретить его в этой жизни, прибыли, как бы спеша попасть к нему, пока еще не было слишком поздно.
Вспоминая панорамное видение Мастером в 1920 году всех его, избранных судьбой, учеников в Америке, я спросил его в июне 1950 года: «Вы уже встретились с большей частью учеников, которых лицезрели в своем видении в Ранчи?» «Практически со всеми, — ответил он. — Я ожидаю прибытия еще только нескольких».
В числе близких учеников, посетивших его в последний год жизни, были сеньор Куарон из Мексики, мистер Блэк из Детройта, штат Мичиган, и Камала Сильва из Окленда, Калифорния.
После отъезда мистера Блэка, Мастер сказал мне, видимо, переживая приятные воспоминания: «Ты видел Бога в его глазах?»
О Камале он однажды сказал нам: «Посмотрите на эту женщину. Уже двадцать семь лет она работает с нами. Она теперь очень близка к освобождению. После того как она долгое время работала со мной и жила здесь, в Маунт-Вашингтоне, я сказал, что ей следует выйти замуж.
«О нет, Мастер, — сказала она, — я не хочу замужества». Однако я настаивал и обещал, что у нее будет все хорошо. Это была маленькая карма, которую ей следовало отработать. Я сам выбрал для нее мужа [Ее муж Эдвард Сильва был школьным учителем в Окленде, Калифорния.]. Какая у него удивительная душа — настоящий санньясин, как будто один из вас!»
Сеньор Куарон приезжал в 1950, потом еще раз в 1951 году. Я впервые встретил его после того, как кто-то принес и поставил на ковер у входа в вестибюль огромный баул неопределенной формы. Я заулыбался при виде этой бесформенной сумки, когда где-то надо мной голос произнес: «Это мое». Я взглянул вверх и там увидел человека — точную копию этого баула! Однако в духовной натуре сеньора Куарона не было ничего такого, над чем можно было бы посмеяться (разве что с любовью). Вскоре я обнаружил, что его сердце было столь же велико, как и его тело.
Мастер очень сильно любил его. «Я утратил связь с тобой на несколько перевоплощений, — сказал он ему, — но я больше никогда не потеряю ее». Позднее, время от времени, сеньор Куарон преданно напоминал ему о его обещании. «Больше никогда», — уверял его Мастер.
Близ Инсинитаса поселилась мадам Галли-Керси, знаменитая оперная певица. «Как далеко она продвинулась в духовном отношении?» — спросил я однажды Мастера, который иногда обсуждал со мной духовное состояние учеников. «Она парит в Боге!» — ответил он радостно.
Артур Комите, сопровождавший Мастера в его лекционном туре по этой стране в 1924 году и впервые осматривавший с ним Маунт-Вашингтон в 1925 году, также посещал Мастера в этот период. Мастер отзывался о нем с теплотой и давал ему высокую оценку.
Примерно в то же время Джесси Андерсен, ученик почтенного возраста из Сан-Хосе, Калифорния, подарил Мастеру портрет Шри Юктешвара, вышитый цветными нитями. Удалившись от дел и существуя на незначительный доход, мистер Андерсен смог купить необходимые материалы, собирая с земли под придорожными посадками грецкие орехи и продавая их.
Мастер был глубоко тронут этим подарком. Он повесил портрет в прихожей, над лестницей, у входа в свою квартиру. Часто, проходя мимо этой картины, он молча останавливался и складывал ладони в торжественном приветствии своему великому гуру. Такое отношение к Шри Юктешвару было тем более трогательным, что сам Йогананда уже давно перерос статус ученика.
Существует поговорка: «Ни один человек не представляется великим в глазах собственного слуги». В случае святых эта поговорка не подходит, поскольку именно близкие ученики, лучше других знающие их, относятся к ним с наибольшим уважением. По характеру Шри Юктешвар был строг; следовать за ним было непросто. Многие кандидаты в ученики, наблюдая лишь внешние черты его личности, покидали его при первом ударе хлыста его дисциплины. Однако Мастер разглядел за этой маской духовную суть.
— Однажды, — рассказывал он нам, — группа учеников, будучи сытой по горло строгостью его воспитания, решила покинуть его. «Послушай, — говорили они мне, — мы пойдем за тобой. Он слишком суров для нас».
— Идите, если хотите, — сказал я строго. — А я останусь со своим гуру!
Я заметил, что те ученики, которые знали Мастера лучше, неизменно относились к нему с высочайшим уважением.
Одной из таких учениц была Сестра Гьянамата. Значительно старше его, эта достойная вдова профессора университета, редко хвалившая кого-либо, проявляла к Мастеру уважение столь неизменное, смиренное и глубокое, что мирской человек, впервые посетивший ашрам, мог принять ее за простую новообращенную.
В присутствии Мастера, как мне говорили, она всегда стояла.
«Я, Сестра и еще несколько человек находились в главной комнате обители в Инсинитасе, — рассказывал Юджин Бенуа, собрат по ученичеству, — когда вошел Мастер. Сестра, несмотря на то что была уже пожилой женщиной, немедленно встала вместе с нами. Мастер не взглянул на нее и не сказал ни слова. Подойдя к окну, он обратил свой взор на океан. Сестра тоже не смотрела на него. Но через некоторое время я заметил, что оба они спокойно улыбались — это была внутренняя улыбка. Спустя несколько минут Мастер покинул комнату, так и не нарушив молчания. Но у меня было такое чувство, что они с Сестрой вели между собой безмолвный разговор».
«Мне достаточно было лишь задуматься о Сестре, — говорил нам Мастер, — как на другой день от нее приходило письмо». Многие ее письма к Мастеру (и другим ученикам — о ее общении с Мастером) опубликованы в книге «Только Бог» [God Alone, Self-Realisation Fellowship (Общество Самоосознания), 1984.].
«Дорогие дети, — писала она одной из молодых монахинь, — вчера вы спросили меня, каково последнее слово в ученичестве? Каким должен быть отличительный знак совершенного ученика?
Вы знаете, что я всегда спокойна в присутствии Мастера. Это не поза, предназначенная для снискания его одобрения; не то чтобы я считаю такое поведение правильным. Просто у меня есть внутреннее чувство покоя. Я стараюсь быть внимательным слушателем, поэтому его слова западают в мой ум и сердце, чтобы я
