жить тихо, в спокойной обстановке, не взвинчивая себя, вы, пожалуй, и совсем излечитесь. С другой стороны, припадки могут повторяться и каждый месяц или два. А поэтому, чтобы обезопасить и себя в других, по-моему, было бы разумно… жить…
— В сумасшедшем доме?
— Да.
— Значит, вы считаете, что я…
— Нет, мой милый Винсент, вовсе нет. Можете сами убедиться, что вы такой же нормальный, здравомыслящий человек, как и я. Но эти приступы эпилепсии все равно что приступы лихорадки. Человек теряет всякий рассудок. И, когда наступает нервный кризис, он, естественно, совершает неразумные поступки. Вот почему вы должны жить в лечебнице, где за вами будут присматривать.
— Понятно.
— Есть одно хорошее местечко в Сен-Реми, всего в двадцати пяти километрах отсюда. Это приют святого Павла Мавзолийского. Там принимают пациентов в отделения первого, второго и третьего разряда. Третий разряд обходится в сто франков в месяц. Вам это будет по средствам. Приют стоит у самых предгорий, в прошлом там был монастырь. Там очень красиво, Винсент, и тихо, ах, как тихо. У вас будет врач, который всегда сможет вам помочь, и сестры — они будут заботиться о вас. Пища там простая и хорошая. Вы отлично поправите свое здоровье.
— А позволят мне там писать?
— Ну, конечно, мой дорогой. Вы сможете делать все, что угодно… если только это не пойдет вам во вред. Это все равно что лечиться в санатории. Если вы проживете там год тихо и спокойно, то можете совсем выздороветь.
— Ну, а как я вырвусь из этой тюрьмы?
— Я уже говорил с комиссаром полиции. Он согласен отпустить вас в приют святого Павла, если я поеду вместе с вами.
— И вы говорите, это действительно красивое место?
— Очаровательное, Винсент. Для вашей живописи там уйма сюжетов.
— Вот это хорошо! Сто франков в месяц — не такие уж большие деньги. Может быть, год тишины и покоя — это все, что мне нужно, чтобы прийти в себя.
— Ну, конечно! Я уже сообщил вашему брату, как обстоит дело. Я написал ему, что при теперешнем состоянии здоровья вам не следует уезжать далеко, тем более в Париж. А еще я написал, что, на мой взгляд, лучше лечебницы святого Павла для вас не найти.
— Что ж, если Тео согласен… Что угодно, лишь бы не доставлять ему новых огорчений…
— Я жду от него ответа с часу на час. Как только получу письмо, приду к вам сразу же.
У Тео не было выбора. Ему пришлось согласиться. Он выслал денег, чтобы заплатить долги брата. Доктор Рей повез Винсента на вокзал, где они сели на тарасконский поезд. Из Тараскона они поехали в Сен-Реми; поезд шел по извилистой железнодорожной ветке, поднимаясь по зеленой плодородной долине.
Чтобы добраться до приюта святого Павла, надо было проехать через сонный городок и подняться на два километра вверх по крутой горе. Винсент и доктор Рей наняли повозку. Дорога шла прямо к голому черному отрогу. Скоро в долине у подножия гор Винсент разглядел землисто-коричневые стены монастыря.
Повозка остановилась. Винсент и доктор Рей вылезли из нее. Справа от них было открытое круглое плоскогорье, где стояли храм Весты и Триумфальная арка.
— И откуда только они здесь взялись? — удивился Винсент.
— Тут было большое поселение римлян. Река, которую вы видите внизу, когда-то заливала всю долину. Она текла по тому самому месту, где вы стоите. По мере того как река отступала, город рос и спускался все ниже по склону горы. Теперь от него не осталось ничего, кроме вот этих каменных сооружений да монастыря.
— Интересно.
— Идемте, Винсент, доктор Пейрон ожидает нас.
Они свернули с дороги и через сосновый лесок дошли до ворот монастыря. Доктор Рей дернул за железную ручку, и во дворе раздался громкий удар колокола. Вскоре ворота отворились, и вышел доктор Пейрон.
— Как поживаете, доктор Пейрон? — приветствовал его доктор Рей. — Я привез вам моего друга, Винсента Ван Гога, как было условлено. Не сомневаюсь, что вы обеспечите ему самый внимательный уход.
— Да, доктор Рей, мы обеспечим ему самый внимательный уход.
— Вы меня простите, доктор, но я пойду: надо успеть к тарасконскому поезду, а времени у меня в обрез.
— Пожалуйста, доктор Рей. Я вас отлично понимаю.
— До свидания, Винсент, — сказал доктор Рей. — Будьте счастливы, поправляйтесь. Я постараюсь навещать вас как можно чаще. Пройдет год — и, я уверен, вы станете совершенно здоровым человеком.
— Спасибо вам, доктор. Вы очень добры. До свидания.
— До свидания, Винсент.
Доктор Рей повернулся и скоро исчез среди сосен.
— Ну, пойдемте, Винсент, — сказал доктор Пейрон, пропуская его вперед.
Винсент прошел мимо доктора.
Ворота лечебницы для душевнобольных тотчас захлопнулись за ним.
Палата, в которой жили больные, напоминала зал для пассажиров третьего класса на какой-нибудь захолустной станции. Обитатели палаты всегда были в шляпах, очках, с тростями, в дорожных плащах, будто собирались куда-то ехать.
Сестра Дешанель провела Винсента через длинную, как коридор, комнату и указала ему свободную кровать.
— Вы будете спать здесь, сударь, — сказала она. — На ночь можете опускать вот этот полог. Доктор Пейрон просит вас зайти к нему в кабинет, как только вы устроитесь.
Одиннадцать человек, сидевшие вокруг холодной печки, не обратили на Винсента внимания и не сказали ни слова. Когда сестра Дешанель в своем накрахмаленном белом платье и черной пелерине выходила из палаты, черная вуаль важно колыхалась за ее спиной.
Винсент поставил чемодан и огляделся. Вдоль стен палаты двумя рядами стояли кровати, их изголовья были приподняты, и над каждой кроватью висел на металлической раме грязноватый кремовый полог. Потолок был из грубых балок, стены выбелены известкой, а посреди палаты стояла печка с изогнутой под углом трубой, вставленной с левой стороны. Во всей комнате была одна-единственная лампа, которая висела над печкой.
Винсент удивился тихому поведению больных. Они не разговаривали друг с другом. Они не читали, не играли ни в какие игры. Опираясь на свои трости, они сидели вокруг печки и глядели на огонь.
У изголовья кровати к стене был прибит ящик, но Винсент предпочел оставить свои вещи в чемодане. В ящик он положил только трубку, табак, книжку, задвинул чемодан под кровать и пошел в сад. Он шел по коридору мимо пустых, запертых, темных келий.
На монастырском дворе не было ни души. Здесь росли высокие сосны, зеленела густая нетронутая трава и буйный сорняк. Все было залито жгучим солнечным светом. Винсент свернул налево и постучал
