Потом Сванидзе был поставлен во главе Внешторгбанка, назначен заместителем председателя Госбанка. Дела вел очень большие. Он хорошо исполнял свои обязанности, знал внутреннюю политику, понимал ее. Часто вместе со мной бывал у Сталина, принимал участие в обсуждении вопросов внутренней политики, вопросов кредитования, финансирования. Сталин сам старался привлекать его к рассмотрению таких вопросов.
Я с ним близко сошелся еще и потому, что жили мы по соседству на одной даче. Как-то Сталин предложил Сванидзе с женой и Аллилуеву Павлу с женой поселиться в свободном доме на даче, где я жил со своей семьей и соседями семьями Варского, Карахана. Наши дома находились на одной территории. Вечерами мы часто встречались. Прогуливаясь, беседовали о текущих делах, по политическим, международным и внутренним вопросам, обменивались мнениями. Ходили друг к другу чаю попить: или я с женой был у них, или они приходили к нам. У Алеши был сын, который играл с нашими детьми. Этот человек мне очень нравился, мне были приятны встречи с ним, и я думаю, что его отношение ко мне было таким же хорошим. Хотя он был не особенно разговорчивым, из наших бесед о Кавказе остались в памяти высказывания Сванидзе о Берия, острая критика его поведения, его политики и т. д. Свою критику Берия Алеша не скрывал и от Сталина, который, поддерживая Берия, не одергивал и Сванидзе.
Берия, конечно, знал, что Сванидзе бывает на квартире у Сталина, приходит к нему запросто, а иногда и ночует там. Понимал, что из этого ничего хорошего для него не будет. Главное же было то, что Берия стремился лишить Сталина всяких источников информации с Кавказа, кроме самого себя. Он добился того, что очень многие товарищи, которые могли бы быть источниками такой информации, были ликвидированы.
Это случилось в декабре 1937 г., когда Берия был уже в Москве — сначала как заместитель Ежова, а потом сам возглавил НКВД. В этот период я не так часто встречался со Сталиным, как раньше. Однажды, возвратившись с работы около двух часов ночи, я узнал от работника охраны, что только что арестовали и увезли Сванидзе и его жену.
Я был поражен, ходил по комнате, мучительно думал и не понимал, что происходит. Если в отношении других Сталина могли ввести в заблуждение работники НКВД, то в отношении Сванидзе это было невозможно, потому что Сталин знал его почти полвека со всех точек зрения, лично знал, дружил с ним, знал его политические взгляды. Они дружили до последних дней, и я не слыхал, чтобы они поссорились, чтобы Сталин был недоволен им или выражал ему недоверие. Более того, Сванидзе был в последние годы единственным из тех, которые близко дружили со Сталиным, пользовались его расположением и ночевали у него дома. Все это происходило потому, что Сталин этого хотел, что Сталин ему доверял! Как же могли его арестовать?
Через несколько дней я ужинал у Сталина. Были и другие товарищи. Сталин понимал, что я озабочен тем, что случилось с Алешей, и, не дожидаясь вопроса с моей стороны, спросил: «Ты слышал, что мы арестовали Сванидзе?» Я ответил: «Да, но не знаю, как это могло случиться». — «Он немецкий шпион», — сказал Сталин. «Как это может быть? — удивился я. — Если бы он был шпионом, то вредил бы. Фактов же о его вредительстве нет. Какая польза от такого шпиона, который ничего не делает?» — «Верно, он ничего, видимо, плохого не делает, — ответил Сталин, — потому что он шпион особого рода, особого вида: он имел задание не вредить, а лишь сообщать немцам информацию, которую он получает в Наркомате внешней торговли, информировать о том, что происходит в руководстве партии и государства».
«Как это могло случиться?» — спросил я. «Он был интернирован в первую империалистическую войну и был завербован немцами в лагере. С того времени он и служил источником информации для немцев, — ответил Сталин. — В его функции не входил террор, только информация. Вот теперь это вскрылось, и мы его арестовали». Да, все знали, что без ведома Сталина не могли арестовывать известных в стране деятелей: только Сталин давал санкцию на их арест. После ареста эти люди живыми из тюрьмы не выходили, за исключением отдельных лиц.
В 1941 г., уже во время войны, я и еще несколько членов Политбюро были у Сталина. Берия там не было. Сталин знал, что у нас со Сванидзе были хорошие отношения, потому, обратившись ко мне, сказал: «Ты смотри, какой Алеша!» — «А что такое?» — спрашиваю я с надеждой (я думал, что Алеши уже нет в живых). «Его приговорили к расстрелу, — продолжал Сталин. — Я дал указание Меркулову, чтобы он перед расстрелом ему сказал, что если попросит прощения у ЦК, то будет помилован. А Сванидзе ответил: «У меня нет никаких грехов перед ЦК партии, я не могу просить прощения». И, конечно, приговор привели в исполнение. Смотри, какой Сванидзе: не захотел просить прощения! Вот какая гордость дворянская», — закончил Сталин. «Когда это было?» — спросил я. «Недавно его расстреляли», — ответил Сталин.
Я поразился: более трех лет Сванидзе держали в тюрьме! Видимо, он ни в чем не признался, дело затянулось и недавно только, во время войны(!), его расстреляли. Это было поразительно. «У Сванидзе чувство обиды большое было, ответил я. — Он не мог вынести позора и просить прощения, если чувствовал, что не виноват перед ЦК партии». Сталин ничего не сказал.
Большая доля ответственности в этом деле ложится на Берия, ибо он считал Сванидзе своим личным врагом и старался обмануть Сталина, пользуясь его невероятной мнительностью. И это ему удалось. Видимо, Сванидзе не сломили, и ложных показаний на себя он не дал — тогда личные показания, выбитые путем пыток, являлись достаточным основанием для расстрела без суда. А здесь, видимо, никаких фактов не было, и его держали в тюрьме долго, до подходящего момента. Вот война и стала этим «подходящим» моментом.
А в следующем, 1942 г. была расстреляна и жена Алеши — Мария Анисимовна. Сгинули в безвестность и обе сестры первой жены Сталина — Мария и Александра.
Не только Сванидзе, но и другие члены семьи Сталина, его родные не избежали репрессий, хотя они ни в чем не были виноваты.
Вообще вся семья оказалась разгромленной, причем это коснулось и родных второй жены Сталина — Надежды Аллилуевой. Но прежде, чем приводить факты, коснусь немного всей семьи Аллилуевых.
Сергей Аллилуев — глава семьи, рабочий Тифлисских железнодорожных мастерских, был человеком простым. Сталин познакомился с ним еще на Кавказе и потом, когда вернулся из ссылки в 1917 г., остановился у него на квартире в Петрограде, куда Аллилуев переехал с женой и четырьмя детьми. Сталин хорошо знал всю семью. Потом младшую дочь Аллилуева Надю взял к себе секретарем, затем на ней женился.
