Август Кельнер - Одураченные. Из дневников (1939—1945)

Врагом государства был каждый, кто хотя бы намеком выражал свое неприятие нацистского режима. Но не бороться с ним нельзя. Компромисса тут быть не может. Или — или! Народ, презревший собственную конституцию, как это сделали немцы, не имеет права на существование. Народ, который отказывается от основных прав и свобод, — беспринципный, трусливый сброд.

У нацистов звонкие, но, по сути, гнилые лозунги. Они зовут крепить «народное единство», хранить верность «крови и почве» предков, ставить «общее благо выше личного» и т. п. Оглушенный ими рядовой немец идет у нацистов на поводу, позволяя обращаться с собой как со скотиной в стаде ему подобных.

Говорят, что в Гиссене арестован лесничий Риттер — за его высказывания о том, что война продлится еще три года. Два года назад его бы расстреляли, если б он сказал, что война продлится еще два года. Говорить правду нельзя.

Сегодня мой отец отметил бы свое восьмидесятилетие. Что он, друг мира, сказал бы об этой жуткой мясорубке? Как часто он напоминал мне, что я предсказывал поражение Германии в войне 1914–1918 гг. Предупреждение о гибельности войн, равно как и проповедование умеренных взглядов, в Германии, — лишь глас вопиющего в пустыне. Ореолом героев окружены человеконенавистники, авантюристы и не знающие упреков совести рубаки.

На фронте все еще никаких явных изменений.

Только что Хельга Э. рассказала, как она навещала родственника в резервном госпитале в Трайзе. Я спросил, какое там настроение. По ее словам, пациенты и врачи считают, что с Россией мы справимся в этом году, чтобы в следующем вплотную заняться Англией! Значит, люди этой породы войной еще не насытились. Их трудно понять, но факты — вещь упрямая.

Если бы наша нация сохранила душевное тепло и обладала чувством юмора, то жила бы совсем по-другому и послала бы треклятый милитаризм ко всем чертям.

Неужели во всей Германии нет людей, которые смотрят на нынешнюю ситуацию критически? Ясно одно: по своей воле немецкий народ — по крайней мере, здешнее население — ничего не предпримет, чтобы изменить существующее положение. Как стадо баранов никогда не взбунтуется против стерегущей его овчарки. Массы относятся к своей участи с тупой покорностью. Все еще надеются, что с помощью оружия можно добиться победы. Изменить тут ничего нельзя. Переворот в сознании может произойти только в результате военного поражения или краха в экономике. Но для этого нужна еще и поддержка извне. «Что тут поделаешь» или «Изменить мы ничего не можем» — вот возражения людей, вполне способных на самостоятельные действия. Немецкий народ стал на удивление немощным и трусливым.

Но я не хочу быть несправедливым. Слабаков в остальном мире тоже не перечесть: австрийский народ, правительство Чехословакии, король Дании, королева Голландии, король Бельгии, правительство Норвегии, маршал во Франции, премьер-министр Чемберлен в Англии, народные комиссары в России (в 1939-м союз с Германией). Всех их Адольф Гитлер перехитрил или подкупил. Только меня поймать на удочку ему не удалось. Почему?

С самого начала я относился к Г. как к оратору-фанатику, обладающему силой внушения. Многие из слушателей оказались в его власти, особенно те, кто не имел своего мнения и не разбирался в политике. Гитлер же, несомненно, — большой знаток человеческих душ. Свою партию он выстроил, используя слабости сограждан. В итоге она стала единственной и господствующей.

Увидев, что среди сподвижников Гитлера много бывших офицеров, я понял, какой стезею он пойдет. Понял, что все действия Г. и его окружения были подчинены исключительно одной цели — подготовке к новой большой войне. Гитлерюгенд, Союз немецких девушек, CA, СС, нац.-соц. корпус автомобилистов служили своего рода кузницей кадров. Затем была введена трудовая повинность, создан вермахт.

Зная, что не все решается силой оружия, Г. взялся за духовный настрой народа. В результате он получил то, чего еще не знала история. Безрассудный авантюризм, слепое повиновение, грубость и жестокость. Презрение к любому благородному движению души. Беспощадное подавление инакомыслия. Искоренение религии и церковных учреждений. Истребление евреев — «потому что они умнее немцев».

Лесничий из Руппертсбурга, сейчас он в Лотарингии: «Население не за Германию. Всю область надо бы переселить».

Тот, кто на этой планете не за Германию, подлежит депортации. И это еще относительно гуманное суждение. Мне не раз уже приходилось слышать, что другие народы (например, поляки) должны попросту уничтожаться. Истинный германец не сентиментален, и если берется за какое-то дело, то делает его основательно.

Господин старший судья Гросс из Грюнберга уверен в победе, никаких сомнений не испытывает. Русские не настолько умны, чтобы препятствовать нашему наступлению. Таково его мнение. Впрочем, и грядущий мир не вызывает у него озабоченности. Без войн не обойтись. И точка.

Наименьшего сопротивления нынешнему режиму следует ожидать от людей с высшим образованием в чиновничьих креслах. Сии господа чувствуют, что лошадь, на которую они поставили, должна выиграть. Этим диктуется их жизненная позиция. Мысли о том, что затея может не удаться, они не допускают. При обсуждении текущих событий я пытаюсь ненавязчиво разъяснить свою точку зрения, не совпадающую с общепринятой. Но мне лишь пару раз удалось побудить собеседника взглянуть на происходящее скептически. В большинстве своем люди не любят думать о вещах неприятных. Кроме того, это же прекрасно — жить в опьянении от побед.

Когда поднимется занавес и сцена явится глазам зрителей без лжеактеров и режиссера, тогда наступит страшное протрезвление. Но никогда еще в истории виновные не были столь очевидны, как на сей раз.

Не исключено, что кто-то из преступников возьмет на себя бо́льшую часть вины. В целом же она лежит на бандитских группировках. И главарями в них были господа промышленники и господа офицеры. Именно они — за малым исключением — шли с Гитлером сквозь огонь, воду и медные трубы.

Э. получила извещение о гибели сына. Он стал первым лаубахцем, погибшим на Восточным фронте. Несколько моих земляков ранены — Ф., К., фон Э. Я слышал, что Август Э. не был нацистом. Ясное дело. Гибнуть всегда приходится порядочным людям. Г., Науман, X. и другие партийцы пока что живы, ибо они, разумеется, наиболее «ценные» члены общества.

Пока еще не могу представить себе, как будет выглядеть наш континент после окончания войны. Национал-социалисты об этом и не задумываются. Они видят Европу под германским сапогом. Единое полицейское государство во главе с Гитлером. В каждой стране найдется пара мерзавцев на роль подручных фюрера. Гитлеровская тирания в гигантском масштабе. Каким будет мир лет через десять, зависит от того, выиграет Германия войну или проиграет. В первом случае война продолжится. Пока в отдельных странах будет оставаться вермахт, там еще какое-то время будет главенствовать сила. В случае поражения Германии произойдет европейская революция, о которой сегодня вряд ли кто-нибудь может составить себе правильное представление. И немецкий народ едва ли установит настоящий новый порядок собственными силами. Слишком велико число запятнавших себя преступлениями. Необходимо будет вернуть в страну эмигрантов. С помощью англичан и американцев эмигранты, а также те люди в Германии, которые не пошли в услужение к нацистам, на какое-то время возьмут бразды правления в свои руки.