абсолютно соразмерная человеку, в ней нет ничего, тебя унижающего, наоборот, она поднимает тебя до своего уровня. Некоторое огорчение вызывает огромное колесо обозрения (ну зачем?) и древняя электростанция, увековеченная «Пинк Флойд» на обложке альбома — впрочем, она тоже уже часть истории.
Лондон, наверно, единственная мировая столица, в которой напрочь отсутствует наружная реклама — разве что на вишнёвых боках двухэтажных автобусов. И архитектура здесь не искалечена щитами-заплатами, на которых скудно одетые девки с прокладками и электродрелями в руках требуют от тебя срочно всё это купить. А ты не сразу и замечаешь отсутствие этого привычного дурдома, просто ходишь и думаешь — что ж так красиво-то? Ощущение свежего воздуха. Я представляю себе, сколько денег теряют городские власти на этом запрете. Но честь и красота дороже. Снимаю шляпу.
Астрид Кирхгерр писала, что когда «Битлз» приезжали к ним в Гамбург из Англии, «от них пахло дорогой кожей». Очень точное определение. Хожу и вдыхаю этот тонкий, почти неуловимый аромат.
Рассказы про «туманный Альбион» ушли в прошлое — вместе с каминами, которые и были основной причиной этих туманов. Я всегда оказываюсь в Лондоне в прекрасную погоду — может, мне просто везёт? Не знаю. Очень хочу показать этот город жене — она много где путешествовала, а здесь не бывала. Взять и приехать дня на три без всяких дел — походить по улицам и музеям. И снова увидеть этот город — её глазами.
Идёт война, и множатся её жертвы — убитые и раненые, разрушенные города и деревни, дороги и мосты. Мы знаем о них либо узнаем — они будут учтены и посчитаны. Есть жертвы, не поддающиеся учёту — это непоставленные спектакли и неснятые фильмы, ненаписанные книги и картины, неосуществлённые проекты и сломанные планы. Этого не сосчитает никто и никогда.
Когда говорят, что Путин всё ближе сползает к Сталину, я думаю, что просто быть Сталиным очень приятно. Тотальное обожание, замешанное на животном страхе. Что вы там говорите — что это отвратительно? А вы пробовали? Хоть мгновенье побыть объектом этого обожания? Нет, конечно, не пробовали — вас ведь никто никогда не боялся. Это вы всю жизнь кого-то боялись, правда? Ну и не рассуждайте о том, что вам неведомо. И вот уже маленький серый человечек, которого когда-то случайной волной вынесло на вершину, ощущает себя божеством. Самое сладкое в этом — полное отсутствие ответственности. Какая у бога может быть ответственность? Перед кем?
Конец октября, и в Израиле сказочная погода — днем тепло, но не жарко, вечером чуть прохладно. Это, увы, продлится недолго — наступит зима и станет зябко. Нет, не холодно, упаси бог — зябко. Очень точное слово. Усугубляется это тем, что почти во всех домах каменные полы, и от них тянет могильным холодом. А поскольку в качестве обогревателей используются в основном кондиционеры — воздуха тёплого они вам надуют, а с полом ничего сделать не смогут. Ладно, пусть это будет нашим самым большим несчастьем. К тому же это недолго — не за горами весна, и опять месяца два чудесной погоды.
Летом настанет жара. Я с детства мечтал о путешествиях в тропические страны и к жаре относился лучше, чем к холоду. Я вообще считаю, что если бы бог предназначал человеку жить в северных странах, он бы покрыл его шерстью — что ему стоило? Жара бывает разная, и дело тут, по-моему, не только во влажности. Однажды в Микронезии я посетил подряд два острова, находящихся друг от друга на совсем небольшом расстоянии. Были они примерно одного размера и отличались только тем, что воздух на одном был сухой, а на другом — предельно влажный. Причину этого явления я так и не разгадал. Самая тяжелая, нечеловеческая жара накрывала меня дважды — в Гвинее Бисау и совсем недавно в Дубае. Она была не просто влажная — она придавливала тебя к раскалённой земле, и тень под ногами отсутствовала. Если в Африке вопросов к происходящему не возникало, то в Дубае я не мог понять — точно надо было строить такой навороченный город в этой адской пустыне? Эдакое поселение на Марсе. Жизнь, состоящая из коротких перебежек от кондиционера к кондиционеру, радости, по-моему, не доставляет. А в Израиле (если, конечно, не накрыл хамсин — но как пришел, так и уйдёт) жара в целом переносима. И потом — надо же на что-то жаловаться. Мы без этого не можем.
По планете катится волна демонстраций в поддержку бедных палестинцев, на которых напали израильские агрессоры. Нет, демонстрации за Израиль тоже идут, но это неинтересно. Поэтому их показывают значительно реже. Я смотрю на этих молодых людей, которым бесполезно рассказывать о зарезанных женщинах и детях в мирных поселениях, о двух сотнях заложников — с ними вообще бесполезно разговаривать. А ведь это плоды вчерашних игр в «толерантность», когда, умиляясь, Америка и Европа запустила к себе десятки тысяч беженцев и «беженцев», когда принимали их (да и принимают!) в высшие учебные заведения по такой снисходительной программе, что второклашкам было бы стыдно. Расизм отвратителен, но расизм наоборот — не лучше. Вы так понимаете справедливость? Они не будут учиться, ребята. Они уже расправили крылышки. И это только начало.
Один американский парень рассказывал, что его вполне официальная работа состоит в том, чтобы сидеть в офисе у компьютера и ставить лайки открывшимся арабским заведениям. Он включил дурачка, спросил — а новым еврейским заведениям тоже? Нет-нет, сказали, им не надо. А я-то, старый дурак, думал, что лайки ставят не за национальность, а за качество работы. И что искусственное накручивание популярности — преступление.
Когда вы уже наиграетесь? Видимо, когда начнут резать ваших детей?
А про Украину как-то все подзабыли. Ну, во-первых, ничего нового там не происходит. Ну, ещё пару домов разбомбили — скучно. Во-вторых, мировое общественное внимание вообще находится на уровне развития трёхлетнего ребёнка — ребёнок не может смотреть на лошадку с одинаковым интересом дольше пяти минут, давай теперь слоника. Сколько в сети держится новость? (Какая — совершенно не важно.) Вот Путин-то не нарадуется.
В Израиле потрясающий настрой. При всей трагедии, при огромном количестве погибших никто не причитает и не рвёт на себе волосы. Никто отсюда не бежит — едут сюда со всего мира, самолёты не справляются. Каждый в меру своих сил делает что-то реальное для победы. Готовят
