Тем временем разведчики выпивали в палатке водку, привезенную с ВМГ. Обсуждались события этого дня, особенно смерть пятерых человек. Среди разведчиков были и их земляки. Водка подогревала злобу к чеченам, вспоминали случаи их зверств над нашими солдатами. Чаша терпения переполнилась и Лутарь сказал:
— Что про этих гадов говорить, они вон наших пленных е…т, животные.
Его слова словно искра зажгла самые дикие инстинкты солдат. Буквально через несколько минут все трое братьев Алиевых были вновь приведены в баню.
— Эй, чехи, — обратился к ним Лутарь, — сейчас вас трахать будем.
После этих слов, связанные Шамиль, Саид и Ваха, ничего уже не понимающие от бесконечных пыток были поставлены на колени. Лутарь, Мокров и присоединившийся к ним Боровков, уже изрядно пьяные, спустили штаны и дружно обнажив половые органы стали водить ими по ягодицам пленников. Так как эрекции ни у кого из них не наступило, изнасилование носило чисто символический характер, что конечно никак не могло их удовлетворить.
— А ну пасть открывай — прорычал Лутарь поднося к лицу Шамиля висящий половой член. — Открывай кому говорю. — Он подкрепил свои слова сильным пинком в грудь.
Шамиль от резкой боли раскрыл рот и стал делать судорожные вдохи. В это время Лутарь воткнув ему между зубов деревянный брусок ткнул в губы членом.
— Отвафлили чеха, — заржали Боровков с Мокровым.
Плакал Шамиль, плакали видя это Саид и Ваха, но сделать ничего не могли. Они были бессильны против грубой и жестокой силы. Дурной пример заразителен. Боровков подтянул за бороду Саида и поводил ему по губам половым членом. Тоже проделал и Мокров с Вахой. В очередной раз униженные и морально убитые чечены вновь были скинуты в ямы. Ни у кого не возникало сомнения, что завтра — послезавтра они будут расстреляны. Удовлетворившие жажду мести разведчики смеясь ушли спать. Пленники в полузабытьи, полностью равнодушные ко всему, в полуобморочном состоянии скрючившись сидели в ямах. Их тела сотрясала нервная дрожь. Малейшее движение причиняло невыносимую боль. Они не ожидали впереди ничего хорошего. Единственным их желанием было только то, чтобы их оставили в покое.
Наступило утро. С первыми лучами солнца разведчики вновь извлекли свою добычу на свет Божий. Все три брата стояли на коленях перед ямами. Позади них с палками в руках прохаживались Лутарь и Мокров.
— Эй, чехи, после сегодняшней ночи вы пид…сы. — Начал речь Мокров сейчас я хочу от вас это услышать. Ну, кто вы? — Подкрепил он вопрос ударом палки по спине Саида.
— Мы пид…сы! — жалобными голосами ответили пленные.
— Громче, — настаивал Мокров, продолжая охаживать палкой их спины, громче, чтобы все знали что все чечены пид…сы.
— Мы пид…сы! Все чеченцы пид…сы! — вновь прозвучал жалобный хор. В этот раз уже громко.
— Теперь орите: "Христос акбар!" — потребовал Лутарь. — И креститесь суки, с поклонами.
Три мусульманина на виду высыпавших из палаток солдат истово крестились и громкими гортанными голосами блеяли: "Христос акбар". Голые, стоя на коленях они отбивали поклоны под смех зрителей.
Крики и «молитвы» донеслись до палатки оперуполномоченного ФСБ, который вчера вечером прилетел из Ханкалы и был еще не в курсе происшедшего. Майор Гавриков заинтересовавшись направился к разведчикам. Увидев «моление» усмехнулся и спросил Авдеева о происходящем.
— Да, ребята развлекаются, — ответил ротный, — чехов пленных уму разуму учат, горячую кровь остужают.
— Слушай, а кто они? — Спросил Гавриков.
— Да фугас ставили, местные мы их уже допросили, теперь завалим.
— Слушай, — попросил Гавриков — я с ними переговорю, может они мне пригодятся. А с командиром полка я решу. Пока придержи их.
— Ладно, валяй, — с легкостью согласился Авдеев.
Пленных, как были голых, только с мешками на голове провели через весь плац к палатке оперуполномоченного, возле которой также было вырыто несколько глубоких ям. Там он провел с пленными соответствующую беседу. Беседа была об одном — вербовка. Шамилю, Саиду и Вахе было предложено, в случае их согласия стать осведомителями в следственном изоляторе Чернокозово, куда они вскоре будут отправлены. Ну а в случае несогласия… они уже сами убедились что будет.
Все трое, несмотря на позор выдавать своих земляков и возможную вполне реальную месть с их стороны согласились. Никакие моральные соображения в данный момент не действовали. Одна мысль полностью заполняла сознание: "На сегодня, а может и навсегда, мучения прекратятся". Разве это не причина плюнуть на гордость, на долг, на честь? Получив согласие на вербовку Гавриков отправился улаживать вопрос с командиром полка. Пленники ожидали решения своей судьбы в ямах взвода военной полиции.
Тем временем в полк приехала съемочная группа ОРТ. Переговорив с командиром они развертывали съемочную аппаратуру в районе вертолетной площадки. Туда майор Быков вел "взятого в плен боевика". Абдувасид, выряженный как пугало в гражданскую одежду с повязкой на глазах под «конвоем» подошел к камере.
— Я приехал из Узбекистана — с трудом выговаривая русские слова начал свой монолог «боевик» — вступил в отряд полевого командира Бараева. Там меня обучили ставить мины, что я и делал. Обещали платить… — он на секунду задумался, — тысячу баксов в сутки.
— А как с вами здесь обращаются? — задал вопрос корреспондент.
— Обращаются со мной нормально, не бьют, кормят, — продолжил говорить Абдувасид — сегодня передадут властям. Надеюсь, что со мной поступят по справедливости. На мнэ нэт крови и я добровольно сдался федеральным войскам. Я надеюсь на амныстию и буду заниматься мирным трудом.
Абдувасида увели. Все остались довольны. Абдувасид полученной от Быкова пачкой «Явы». Быков, тем что сумел создать себе рекламу, а он был очень честолюбив и не чужд славы (вполне впрочем заслуженной, так как неоднократно лично участвовал в рискованных операциях и проявил личную храбрость). Журналист тем, что сумел снять «горячий» сюжет о захваченном в плен федеральными войсками боевике. К вечеру Быков обещал еще один «горячий» сюжет об освобожденном рабе.
Сразу после съемки Быков вместе с Гавриковым, под прикрытием разведки отправился в село, где по словам Шамиля содержался русский раб.
По приезду в село группа быстро отыскала нужный дом на окраине. Солдаты рас сосредоточились вокруг дома. Орудие БМП было направлено в строну леса, начинавшегося сразу за домом. Быков с Гавриковым уверенными шагами вошли во двор. Однако там никого не было. Пусто было и в доме. Там явно постоянно никто не жил. В комнатах было какое-то запустение. Однако наличие еды и спальных принадлежностей свидетельствовало о том, что дом посещался.
