Вот подлая мужичка входит в зал.
Вот стоит она, ошеломленная, ослепленная, потерявшая дар речи…
Ей надо найти короля, и она после долгих попыток справиться со своим смущением робко подходит к нему, шамбеллану, ибо кто же здесь одет богаче его?
Вот вам и конец забавного спектакля! Де Тремуйль едва удерживается от смеха. Лицо его краснеет с натуги. Ей-богу, он сейчас прыснет!..
Внезапное движение в зале заставляет шамбеллана отвлечься от своих мыслей. Шепот проходит по толпе придворных. Все замирают и с любопытством смотрят на дверь…
Это она!..
На пороге появляется граф де Вандом. Слегка наклонив голову, он проходит вправо, к камину.
Из-за его спины возникает юный паж в черном суконном костюме, с волосами, подстриженными в кружок…
Паж останавливается. Его губы вздрагивают. Его глаза скользят по лицам придворных. Затем уверенно, без тени смущения, быстрым шагом идет он вперед, к центру зала…
Жанна хорошо помнила, как все произошло.
Когда граф де Вандом явился в ее убогую гостиницу и сообщил, что король посылает за нею, она хотя и ждала этого, растерялась до смешного. Однако, подбадриваемая рыцарями, девушка быстро справилась с собой. На улице их ждала возбужденная толпа, проводившая Жанну до ворот замка. Поднимаясь по каменным ступеням вслед за молчаливым графом и стражником, несшим факел, девушка тщетно старалась унять биение сердца. Когда перед иен открылись двери приемного зала, она чуть не зажмурила глаза: так здесь было ярко и необычно.
Боже, какая роскошь, сколько красок и блеска! И какие лица! Все смотрят на нее… Одни — с улыбкой, другие — с холодным любопытством, третьи — с нескрываемой злобой. И ни одного дружелюбного, светлого взгляда!
Но где же он?
Не тот ли, с приторно-сладкими глазами? Нет, тот в рясе.
Пли, может быть, этот, самый важный, со злым лицом? Нет, этот слишком толст и стар. Он совсем, совсем не такой!..
Его нигде не видно! Его нет! Эти гордые сеньоры насмеялись над ней, простой деревенской девчонкой!..
Жанна чувствует, как гнев и боль подходят к горлу. Она сжимает кулаки. Сейчас она повернется и убежит отсюда, от всех этих обманщиков в роскошных одеждах и с холодными сердцами.
Но что это?.. Чьи-то немигающие глаза следят за нею, испуганно следят из-за придворных. Чье-то маленькое, худое тело прячется за спинами блестящих господ.
Это он! Нет больше смущения и гнева, нет неловкости и испуга. Девушка не видит придворных. Уверенно идет она вперед и смотрит в эти неподвижные глаза…
Толпа расступается. О, как не похож он на сказочного принца ее мечты! Как некрасив!..
Но он несчастен, жалок и беден. Он единственный в этом зале, кто достоин великой жалости!..
Жанна падает на колено и протягивает к нему свои сильные и добрые руки:
— Здравствуйте, милый дофин! Да пошлет вам бог счастливую и долгую жизнь!
И тогда все разом стало на свои места. Лицо нарядного толстяка изобразило величайшее изумление, потом сделалось еще более злым. Он топнул ногой и ушел.
Зато приторно-сладкий, в рясе, ласково кивнул Жанне и от удовольствия тихо захлопал в ладоши.
Все знатные господа окружили ее и короля.
Но для Жанны их не существовало. Она взяла за руку своего бедного Карла, отвела его в сторону и начала с ним задушевный разговор. Она знала, что юного принца покинула мать, злая мать, оклеветавшая его. И Жанна по-матерински нежно уговаривала Карла, что он не должен ничего бояться. Он единственный законный государь милой Франции. Она, Дева, пришла для того, чтобы выручить город Орлеан и отвести Карла в Реймс. Пусть он верит ей и дасг ей войско. Остальное беспокоить его не должно.
Голос девушки звучал сердечно и убеждающе. Король перестал испытывать чувство неловкости. Придворные, следившие за выражением его лица, увидели, как оно просветлело.
Впервые за много-много дней Карл VII улыбался счастливой улыбкой…
Хорошее настроение короля продержалось недолго. Едва он отпустил девушку и придворных, как прежние мысли вновь начали одолевать его слабую голову. Не в силах справиться с ними, он вызвал своих главных советников.
Архиепископ поздравил короля с победой. Теперь очевидно, что девушка послана богом. Духовенство в общем дало о ней хорошие отзывы. Она выдержала трудное испытание. Чего же еще ждать? Можно и удовлетворить ее просьбу, а там, под Орлеаном, все окончательно прояснится.
Канцлера поддержал старый де Гокур. Благородный сепешал не отличался ясностью ума и самостоятельностью мысли, но монсеньер Реньо успел его хорошо подготовить.
Однако сир де Тремуйль не дал восторжествовать союзникам. С величайшей горячностью он начал возражать архиепископу и привел свои основания.
Духовенство представило хорошие, отзывы? Как бы не так! Попы разделились во мнениях и в общем высказали столько же «за», сколько и «против». Емуто, шамбеллану, хорошо известна причина этого: у него своп отношения с попами и, пожалуй, не менее тесные, чем у монсеньера… Что же касается поведения Жанны на приеме, то само по себе это еще ничего не значит. Все могло быть внушено ей дьяволом с таким же успехом, как и богом. И хороши же они будут, если пошлют дьявольскую девку под Орлеан! Дело короля окажется полностью скомпрометированным, и все пойдет в тартарары, на радость сатане и англичанам!
Архиепископ слушал речи шамбеллана со спокойным и приветливым лицом, но на душе у него скребли кошки. Поглядывая исподтишка на короля, он видел, как тот мрачнеет и ерзает в своем кресле. Жалкий ублюдок! Его каждый мог запугать и внушить ему что угодно. Однако временщик слишком рано радуется. По существу, он еще ровным счетом ничего не доказал.
— Что же может посоветовать сир шамбеллан? — вкрадчиво спросил прелат.
Шамбеллан мог посоветовать все то же, что предлагал вначале: устранить девку — и концы в воду…
— Но ведь если даже принять все соображения сира шамбеллана, еще ничем не доказано, что она орудие дьявола?
На это де Тремуйль мог ответить только сопением.
Тут в разговор вмешался старик де Гокур. Он внес примиряющее предложение. Он рекомендовал перевести Жанну из гостиницы в замок и установить над пей строгий надзор. Если внимательно следить за ней и днем и ночью, тогда ее сношения с дьяволом — коли таковые имеют место — будут неизбежно обнаружены и выявлены.
Король сразу же с этим согласился. Архиепископ также поддержал сенешала. Шамбеллан, разумеется, был не в восторге, но все-таки это была проволочка, а каждая проволочка устраивала его. Перед концом совещания ему в голову пришла новая идея, и, желая испортить настроение архиепископу, он поспешил высказать се вслух:
